Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...

Второй раз упоминание холодного оружия появляется в «воспоминаниях» Кудрина (Медведева), причем на этот раз именно в качестве орудия, которым предполагалось убить Царскую Семью и ее окружение. Кудрин пишет о том, что рассматривались разные варианты убийства. Среди прочих: «Юровский предложил вариант зарезать всех кинжалами в постелях. Даже распределил, кому кого приканчивать». [1231]По воспоминаниям Кудрина, ему было поручено заколоть Великую Княжну Татьяну Николаевну. Примечательно, что, по словам Кудрина, этот «кинжальный вариант» рассматривался убийцами как основной вплоть до самого последнего момента, и только когда перевалило за полночь, Юровский якобы предложил вариант с расстрелом. Из этого отрывка воспоминаний Кудрина можно сделать вывод, что холодное оружие, а именно кинжалы, были у убийц непосредственно перед осуществлением преступления. Хотя, безусловно, полностью доверять Кудрину нельзя, вполне возможно, что в этом отрывке нашли отражение реальные сведения.

В третий раз упоминание холодного оружия мы находим в показаниях и воспоминаниях участников преступления. В них речь идет о штыках, которыми закалывали жертв. Однако в этом вопросе имеется немало путаницы.

Медведев ни слова не говорит ни о винтовках, ни о штыках. Причем об этом он не обмолвился ни в разговоре со своей женой сразу же после убийства Царской Семьи, ни в ходе допроса. Впервые упоминание о винтовках и штыках появляется в показаниях Якимова, который пересказывал рассказ Клещева и Дерябина. Те говорили, что в убийстве принимали участие двое человек из Чрезвычайки, которые были вооружены винтовками с надетыми на них штыками. Описание этих винтовок и штыков в показаниях Якимова отсутствует. Сказано только, что ими были заколоты Демидова и Великая Княжна Анастасия. В разговоре с сестрой Якимов рассказывал, что Демидовой были нанесены 32 колотые раны. В «воспоминаниях Юровского» использование штыков описано с разной степенью подробности. Так, в «Записке» Юровский просто отмечает: «Когда одну из девиц пытались доколоть штыком, то штык не мог пробить корсажа». Ни что это был за штык, ни откуда он взялся, Юровский в «Записке» не сообщает. В «Рассказе» об использовании штыка сказано чуть больше: «Ермаков пустил в ход штык, и это не помогло, тогда их пристрелили, стреляя в голову». Итак, появляется человек, который использовал штык — Ермаков, но откуда у него этот штык появился, по-прежнему непонятно. «Воспоминания» фактически повторяют «Рассказ»: «Товарищ Ермаков хотел докончить дело штыком. Но, однако, это не удалось».

В «Исповеди Белобородова» штыки не присутствуют.

В рассказе Войкова говорится, что штыками орудовали «латыши», которые закололи Демидову и Великую Княжну Анастасию, причем «лицо последней было рассечено штыком».

Первый раз описание штыка присутствует у Кабанова. «Один из товарищей, — рассказывал он, — в грудь фрельны стал вонзать штык американской винтовки „Винчестер“. Штык вроде кинжала, но тупой и грудь не пронзил, и фрельна схватилась обеими руками за штык и стала кричать»(выделено нами. — П. М.).

Стрекотин разъясняет, что винтовка со штыком была у него, и Ермаков, видя, что расстрелянные никак не могут умереть, добил их этой винтовкой.

Таким образом, из этих воспоминаний мы так и не можем сделать четкого однозначного вывода: откуда в расстрельной комнате появились штыки и для какой марки огнестрельного оружия они предназначались? Не ясно также, кто пользовался этими штыками.

Но самый первый вопрос, который остается абсолютно не ясен: зачем штыки вообще оказались в комнате для расстрела? Рассмотрим две гипотетические ситуации, связанные с объяснениями убийц, что штыками (или штыком) они были вынуждены воспользоваться из-за зашитых в одежде убиваемых Великих Княжон драгоценностей.