Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...

Керенский сыграл одну из решающих ролей в отказе великого князя Михаила Александровича восприять престол. Керенский неоднократно во время своих выступлений говорил, что он республиканец и враг монархии. При этом Керенский позднее уверял, что ни его, ни других членов Временного правительства вовсе не волновала поначалу судьба Царя. «В первые дни революции, — показывал он, — не было принято решительно никаких мер ни в отношении самого Николая II, ни в отношении Александры Федоровны. Это объяснялось теми настроениями, какие были тогда в отношении Них у Временного правительства. Старый строй рухнул столь решительно, факт этот был столь быстро общепринят всей страной, без малейшей попытки со стороны кого бы то защищать его, что личность Николая II совершенно не внушала каких-либо опасений Временному правительству. Он настолько был кончен, что Его личность как политическая величина совершенно не существовала, и Временное правительство не интересовалось Им. Ему было разрешено выехать в Могилев проститься с войсками, как Он желал».[164]

Это утверждение Керенского ложно изначально. Во-первых, необходимо помнить, что Император Николай II формально отрекся от престола добровольно, представители Государственной Думы благодарили его за этот «жертвенный шаг во имя России», заверяли в гарантиях личной безопасности Его и Его Семьи. В. Д. Набоков писал: «В сущности говоря, не было никаких оснований — ни формальных, ни по существу — объявлять Николая II лишенным свободы. Отречение его не было формально вынужденным. Подвергать его ответственности за те или иные поступки его в качестве императора было бы бессмыслицей и противоречило бы аксиомам государственного права. При таких условиях правительство имело, конечно, право к обезвреживанию Николая II, оно могло войти с ним в соглашение об установлении для него определенного местожительства и установить охрану его личности».[165]

Свергнутый Император передал Временному правительству собственноручно написанные следующие требования:

«1) О беспрепятственном проезде моем с лицами, меня сопровождающими, в Царское Село.

2) О безопасном пребывании в Царском Селе до выздоровления детей с теми же лицами.

3) О беспрепятственном проезде до Романова на Мурмане с теми же лицами.

4) О приезде по окончании войны в Россию для постоянного жительства в Крыму — в Ливадии».[166]