Николай II. Распутин. Немецкие погромы. Убийство Распутина. Изуверское убийство всей царской семьи, доктора и прислуги. Барон Эдуард Фальц-Фейн

Процитирую председателя III Думы (1910–1911) А. И. Гучкова, 1912 год: «Хочется говорить, хочется кричать, что церковь в опасности и в опасности государство… Вы все знаете, какую тяжёлую драму переживает Россия… В центре этой драмы — загадочная трагикомическая фигура в освещении XX столетия… Какими путями достиг этот человек центральной позиции, получив такое влияние, перед которым склоняются внешние носители государственной и церковной власти… Григорий Распутин не одинок; разве за его спиной не стоит целая банда?…». Это был один из первых публичных выпадов против Распутина. После этого Гучков стал личным врагом императрицы Александры Фёдоровны. Кроме того, в 1916 году Николай II просил передать Гучкову, что он подлец. Согласно некоторой информации, Гучков был причастен к распространению неких писем императрицы к Распутину и, как потом выяснилось, подделанных. Кроме того, он предал интимную беседу с царём огласке. Царь назвал Гучкова Юань Шикаем — это был китайский диктатор, который заставил китайского императора отречься от престола.

Гучков затаил обиду на царя и смыслом его жизни с 1917 года стало свержение царя. Поэтому, используя свои широкие связи с военачальниками — генералами Алексеевым, Рузским и другими, Гучков стал мозговым центром Февральской революции 1917 года и одним из главных подстрекателей свержения царя. Многие представители духовенства были ярыми врагами святого старца. Так, в 1911 году епископ Феофан предложил святейшему синоду официально выразить недовольство императрице в связи с поведением Распутина, а митрополит Антоний (Вадковский) доложил царю о негативном влиянии экстрасенса. Епископ Гермоген и иеромонах Илиодор пригласили Распутина к своему двору на Васильевском острове, несколько раз ударили его крестом, что в то время было обличением. Потом между ними завязалась драка. Не стояла в стороне и Дума, 6 января 1912 года она заявила о своём отношении к Григорию Распутину, ведущему бурную политическую и половую жизнь в столице империи.

Но и царь не был в стороне от этих разборок. Николай II в феврале 1912 г. приказал обер-прокурору Святейшего Синода Саблеру возобновить дело о хлыстовстве Распутина и передать для доклада Родзянко. Родзянко — председатель Государственной Думы — 26 февраля 1912 года предложил навсегда выгнать мужлана Распутина. Также сохранился указ Николая II (совершенно секретно), где он повелевает Тобольской духовной консистории провести «совершенно секретное дознание и наблюдение» за Распутиным. В связи с этим министр внутренних дел Марков 23 января 1912 года распорядился установить за Распутиным наружное наблюдение, которое продолжалось до самой смерти Распутина. Вот что написал бывший председатель Совета министров Сергей Витте: «Государь женился на хорошей женщине, но на женщине не совсем нормальной и забравшей Его в руки, что было нетрудно при Его безвольности. Таким образом, Императрица не только не уравновесила его недостатки, но, напротив того, в значительной степени их усугубила, и Её ненормальность начала отражаться в ненормальности некоторых действий Её супруга».

Если бы Распутин не вмешивался в политику, последствия были бы не такими печальными для истории России. Но как полуграмотный мужик может обойтись без высоких материй в громадном государстве? Он для того и обхаживал царскую семью и сильных мира сего. Что характерно, так это то, что он сам лично для себя не просил высоких должностей, а высовывал на высокие должности в империи своих людей, которые были в системе его связей и которые, конечно, его потом покрывали, приносили ему дивиденды и способствовали его высокому положению в российском обществе. Для этих целей он использовал влияние на царицу.

Предвестники и провидцы Большой трагедии

А ведь первую Гаагскую конференцию 1899 года инициировал Николай II, предложив 29 зарубежным государствам созыв такой конференции. На этой конференции в Гааге приняли три конвенции:

1. О мирном решении международных столкновений.

2. О законах и обычаях сухопутной войны.

3. О применении к морской войне начал Женевской конвенции 10.08.1864 года.

А также приняли три декларации: