Николай II. Святой или кровавый?

В тот роковой день (18 мая 1896 года), по сообщениям печати, погибло до 4800 человек, еще три тысячи человек остались тяжело раненными, а десятки тысяч русских людей получили ушибы и увечья. Вечером того же дня у французского посла Монтебелло был назначен бал, куда были приглашены российский император и императрица. И, вопреки советам придворных отменить поездку на бал, Николай II остался непреклонным. Как можно пропустить такой роскошный праздник, когда из Прованса выписаны 100 тыс. свежих роз, а из Версаля – серебряная посуда. Когда в программе вечера мазурка, полонез и кадриль, так нравившиеся Александре Федоровне. А тут никчемные советы о необходимости почтить память умерших… Достойно ли это императора великой России? Конечно же, нет! И царь со своей супругой вместе с тысячами приглашенных придавался веселью в тот момент, когда десятки тысяч русских хоронили своих близких. А чуть позже дядя его величества, великий князь Сергей Александрович, главный виновник „Ходынки“, получил благодарность „За образцовую подготовку и проведение торжеств“. Разумеется, имперская пропаганда всячески приуменьшала число жертв давки на Ходынском поле. По официальным данным, там было затоптано 1379 человек»⁵⁴⁹.

Петербург. 1897.

«12 февраля 1897 года. Самосожжение М. Ф. Ветровой в Петропавловской крепости. Мария Федосеевна Ветрова была арестована по подозрению в сношениях с типографией народовольцев в декабре 1896 года и заключена в Петропавловскую крепость. 12 февраля 1897 года она там сделала покушение на самоубийство. В течение 16 дней смерть Ветровой держалась в секрете, и о ней объявили только 28 февраля товарищ директора Департамента полиции Зволянский заявил родственнице Ветровой, что она облила себя керосином и сама зажгла себя. Молва обвиняла тюремщиков в ужасных насилиях над личностью М. Ф. Ветровой, – причины ее смерти остались невыясненными»⁵⁵⁰.

Петербург. 1898.

«12 марта 1898 года. Арест студента С. С. Костромина в СПб. Арестованный по подозрению в революционной агитации, Костромин был заключен в Дом предварительного заключения. Все хлопоты его жены об освидетельствовании здоровья нервно больного Костромина и переводе его в больницу остались безрезультатными. 4 апреля Костромин в Д. п. з. пытался броситься вниз с лестницы и едва был удержан надзирателем, которому искусал руки, крича: „Убейте меня, я не могу больше жить!“. Только 6 апреля явился врач, который нашел Костромина в состоянии, близком к умопомешательству. Однако и после этого было отказано в помещении Костромина в больницу. Через несколько дней он изрезал себе горло осколками разбитого блюдечка. Его смерти посвящено было известное стихотворение А. Н. Хавского-Ленцевича»⁵⁵¹.

Ташкент. 1899.

В 1899 году в Ташкенте редактор газеты «Русский Туркестан» Сморгунер печатал материалы судебного процесса о казаке, который пьянствовал и бил жену. В. Г. Короленко в очерке «Два убийства» писал: «Между тем по городу распостранился слух, будто в своей защитительной речи Сморгунер сказал: „гг. казаки днем бьют нагайками лошадей, а ночью своих жен“. Теперь уже совершенно известно, что фразы этой Сморгунер не говорил. Вся речь его была вполне корректна, и ни разу он не был остановлен председателем. Тем не менее командир пятого оренбургского казачьего полка, полковник Сташевский, считая эти (не сказанные) слова оскорбительными для чести полка, явился 2 сентября в квартиру Сморгунера и стал бить его нагайкой, говоря, что казаки умеют бить не одних жен. Сморгунер схватил стул, а г. Сташевский выхватил револьвер, который, к счастью, дал осечку.

Тогда, недовольный, очевидно, сомнительным исходом столкновения и раздраженный попыткой Сморгунера предать гласности его покушение („Костр. листок“, № 109), полковник Сташевский решился довести дело до конца. Это было нетрудно, так как Сморгунер, по-видимому, человек мужественный, по-прежнему являлся в суд и всюду, где этого требовало исполнение его обязанностей. 4 сентября полковник Сташевский пришел в канцелярию суда, вооруженный револьвером, и здесь убил наповал безоружного адвоката-писателя“»⁵⁵².

Петербург. 1901.

«14 февраля 1901 года. Покушение Карповича на жизнь министра народного просвещения Боголепова. В ответ на „временные правила“ 29 июля 1899 года, в силу которых более 200 киевских и петербургских студентов сданы были в солдаты, бывший студент П. Карпович стрелял в министра народного просвещения Боголепова. Министр был смертельно ранен. Карпович на месте арестован и предан суду»⁵⁵³.

Сарапул. 1901.

«В 1901 году по требованию сарапульского епископа Владимира полицией была вырублена в деревне Ерыксы священная роща. Местные крестьяне‑марийцы оказали при этом сопротивление, обратили в бегство священников и полицейских. Для „усмирения“ крестьян был послан полицейский отряд, в результате столкновения было ранено 25 человек, а одного крестьянина убили»⁵⁵⁴.

Якутск. 1902.