Николай II. Святой или кровавый?

«14 января 1917 года к дежурившему на вышке старшему фейерверкеру 1‑й батареи 1‑го сибирского тяжелого артиллерийского дивизиона Василию Кусько подошли несколько человек пехотных солдат (у одного из них были погоны 222 Красненского полка) и повели разговор о предполагаемом наступлении. Пехотинцы говорили: „В наступление не пойдем, земля мерзлая, нельзя окопаться; если артиллерия откроет огонь за отказ идти в наступление, то переколем всю прислугу – артиллеристов“. 18 января Одоевскому полку предстояло выступить на позицию на смену 224‑му Юхновскому полку. Накануне, 17 января, вечером, когда стемнело, в роты приходили солдаты 1‑го батальона и уговаривали солдат других батальонов не выступать в окопы. „Не ходите завтра на позицию, – говорили они, – если завтра пойдете, то стрелять будем“. Командующий полком приказал выступить каждому батальону самостоятельно. Собравшийся к шести часам вечера первый батальон построился в резервную колонну. Командир батальона поздоровался с солдатами, спросил, читали ли молитву в ротах, и скомандовал: „головная рота вперед“. Первая рота вытянулась в колонну по отделениям, за ней вторая рота вытянулась наполовину в той же колонне, в это время в лесу, справа и слева, раздался свист, и одновременно с этим из последних рядов 4‑й роты раздались крики: „назад“, „не пойдем на позицию“, „смена“, „будем стрелять“. Послышалось щелканье затворов. Солдаты 1‑й и 2‑й рот возвратились сами на прежнее место в резервную колонну. Ротные командиры и младшие офицеры стали уговаривать солдат двинуться вперед и прекратить шум; увещания офицеров были безуспешны. Позже весь батальон двинулся к месту расположения 2‑го батальона; в стороне раздавались одиночные выстрелы вверх. В остальных батальонах солдаты также отказались выступать на позицию. В 9 часов вечера командующий полком, предполагая напомнить солдатам „о воинском долге и присяге“, решил выйти к полку со знаменем, знаменным взводом и хором музыки, но при его появлении стоявшие до того в строю батальоны начали расходиться по землянкам, причем часть солдат забрала винтовки с собой. Раздавались взрывы ручных гранат, выстрелы вверх и выкрики: „стой, не ходить“, „будем стрелять“, „дайте нам свету“ (то есть мира). Ночью большая часть солдат спала, вокруг блиндажей ходил наряд, выставленный самими солдатами; между ротами, для поддержания связи, по словам командира 1‑го батальона, „шныряли солдаты с винтовками, по-видимому, агитаторы“. 19 января вечером была сделана попытка вывести поротно полк на позицию. Как только 1-я рота вышла строиться, из расположения 2‑го батальона были пущены три ракеты и раздались выстрелы со стороны 4‑й роты, 2‑го и 4‑го батальонов; пули были пущены по лесу, а не вверх. 1-я рота тотчас же бросилась назад в землянки. Обо всем случившемся было доложено начальнику 56‑й дивизии генерал-лейтенанту Е. А. Российскому, который решил приступить к аресту „зачинщиков“, если к вечеру 20 января полк полностью не выступит на позицию. В тот же день было получено распоряжение об отрешении от должности командира корпуса генерала от инфантерии В. Л. Шатилова и начальника дивизии Е. А. Российского. Вновь назначенные командир корпуса П. П. Скоропадский и начальник дивизии генерал H. М. Потапов, не считая возможным принять там же, в непосредственной близости от неприятеля, „суровые меры“ по отношению к неповинующимся, решили развести полк побатальонно в различные пункты, где часть особо деятельных участников выступления в числе 51 человека была арестована. Главнокомандующий армиями фронта приказал, „не теряя времени, быстро расследовать и решительно, безотлагательно расправиться полевым судом с главными виновниками“. 22 января 1917 года был учрежден при 56‑й пехотной дивизии военно-полевой суд. Отказ Одоевского полка сменить на позиции Юхновский полк был квалифицирован военным начальством как „уклонение от исполнения приказания принять участие в боевых действиях“, по каковой статье и были преданы военно-полевому суду двумя группами 30 солдат. Из числа этих солдат, в результате рассмотрения дел военно-полевыми судами и пересмотра их корпусными судами, восемь человек было расстреляно, 19 человек было приговорено к каторжным работам, один к заключению в военной тюрьме и два было оправдано. В дальнейшем были привлечены по тому же делу, но в порядке производства предварительного следствия еще две группы, всего 39 человек, из которых было предано корпусному суду 13 человек. Кроме того, 52 солдата были лишены унтер-офицерского звания»¹⁰⁰³.

Тургайская область. 1917.