Николай II. Святой или кровавый?

«18 октября 1905 года. В октябре 1905 года Иркутский комитет РСДРП обратился к железнодорожникам с призывом „смело и дружно“ выступить на борьбу за политическую свободу и всенародное Учредительное собрание. По примеру рабочих центров России зиминская партийная организация приступила к вооружению рабочих дружин. Из донесения начальника Тулунского жандармского отделения Иркутской губернии становится известно, что на станции Зима под руководством местного комитета РСДРП организована рабочая группа численностью около 500 человек. Перепуганный начальник испрашивал в Иркутске разрешения на арест зиминского комитета и разоружение рабочих, для этого требовалось около батальона пехоты и не менее сотни казаков… 17 октября, в день начала забастовки, Максимских с группой товарищей разоружил часовых железнодорожной охраны и забрал 12 винтовок и девять револьверов. Жандарма Шпаковича арестовали прямо на квартире. В этот день в руки стачечного комитета перешли депо, мастерские и 150 паровозов. Рабочие избрали свою администрацию: заведующего депо, трех помощников; установили охрану, после чего в помещении кузнечного цеха начался митинг… Восемнадцатого октября митинг в кузнечном цехе продолжился. Но неожиданно для всех раздался гудок, призывающий собравшихся приступить к работе. Народ заволновался, после чего руководители стачки заверили, что гудка больше не будет. Но он прозвучал снова, после чего раздались первые выстрелы, и обезумевшая толпа ринулась к выходу. В результате расстрела митинга был убит слесарь Воробьев, пятеро ранены, один из них, кондуктор Доценко, вскоре скончался»²⁹⁵.

Петербург. 1905.

18 октября 1905 года. «Сообщение газеты „Новая жизнь“ от 2 ноября 1905 года. „Как путиловские рабочие на опыте познали «блага дарованной свободы»». С утра 18 октября среди путиловцев началось брожение. Не то праздничное, не то торжествующее настроение господствовало. На дворе завода видны были группы рабочих, то останавливающиеся около мастерских, то приближающиеся к часовенке. В самой большой группе над головами собравшихся развевалось красное знамя с надписью серебряными буквами ‹Да здравствует революция›, и слышно было пение марсельезы. Одни собирались отслужить благодарственный молебен по случаю манифеста, другие – панихиду по павшим в борьбе за свободу товарищам… Рабочие начали расходиться, и группа в 250–300 человек с красным знаменем пошла к выходу, намереваясь разойтись по домам. В это время обер-сыщик завода и глава полиции, смотритель Чачи, послал за солдатами, стоявшими около главной конторы, и те под предводительством двух офицеров почти бегом пошли в обход конторы к выходным калиткам и выстроились вдоль пути рабочих в два ряда. За солдатами явились казаки. Рабочие, предчувствуя ужасное, смущенно остановились, не решаясь выходить за ворота. Казаки схватили винтовки и собирались, пользуясь остановкой, начать стрельбу через головы солдат без команды, но были остановлены городовым, открывшим для них предупредительно ворота на улицу. В это время солдаты вытеснили ошеломленную толпу на улицу, и началась дикая расправа: стрельба, удары прикладами, разбивавшие черепа, штыковая работа. Все калитки за вытолкнутыми были немедленно заперты, чтобы не дать несчастным жертвам спастись в заводе, а немногие, прорвавшиеся обратно, попали под удары городовых. Очевидец говорит, что происходило нечто прямо невероятное, но строго организованное г. Чачи, Казимиром, Герасимовыми и К. На глазах очевидцев солдат догнал идущего по другой стороне рабочего и ткнул его сзади, в поясницу, штыком. Несчастный упал с нечеловеческим стоном, поднялся, закрывая рану рукой, побежал, перегибаясь неестественно назад. ‹Доблестный же воин›, хладнокровно вытирая левым рукавом шинели кровь на штыке и торжествуя ‹победу›, вернулся в ряды. Солдаты вошли во двор завода раньше казаков, продолжавших бойню, выстроились, и офицер, махая шашкой, торжествующе воскликнул: ‹Я научу эту сволочь собираться›. Вернувшиеся казаки спешились и, показывая окровавленные приклады с прилипшими к ним волосами жертв, хвастались своими ‹геройскими подвигами›. Мертвые тайком зарыты полицией, раненые спрятаны“.