Николай II (Том II)

Совещание в берлинском Шлоссе утром 29 июня превратилось в монолог Кайзера. Он был очень возбуждён, а поэтому особенно груб и, как всегда среди своих подданных, не стеснялся крепких выражений. Его придворные, не говоря уже о слугах, привыкли к его невоспитанности и несдержанности, дикому хохоту или азартно вытаращенным глазам, желвакам на скулах, когда он говорил о врагах, и издевательской улыбке, которая посещала его при упоминании друзей. Они не смущались и тогда, когда их монарх в присутствии своих коронованных родственников хлопал своих камергеров и генерал-адъютантов в знак одобрения по плечу или спине, а иногда и пониже спины…

– Если эти венские недотёпы и пожиратели булочек не осмелятся использовать столь счастливый повод для начала войны, как убийство их наследника престола, я заставлю их сделать это!.. Какой замечательный момент! Сербы ухлопывают эрцгерцога, замыслившего объединить под австрийской короной ещё и южных славян, как будто мало ему было забот с этими ленивыми мадьярами! Захотел ещё под свой скипетр не менее ленивых славян!.. К счастью, он хоть соображал, что славянские земли на Балканах нужны нам для строительства железной дороги в Багдад[115], к нефтяным источникам Ближнего Востока… Но он не спешил и только возбуждал Сербию!.. А мы её должны теперь уничтожить! – держал свою речь Вильгельм II. – Господин фон Ягов, немедленно дайте указание нашему послу в Вене выразить полную поддержку Австрии, если она примет решительные меры против Сербии… То же самое скажите австрийскому послу графу Сегени… Послу в Лондоне Лихновскому прикажите ежедневно зондировать мнение британского правительства об этой ситуации – нам чрезвычайно важно знать, вступит ли Англия в войну, если мы обрушимся сначала на Сербию, затем на Францию и Россию, чтобы разгромить их, пока они слабы… То же касается и нашей секретной разведки. Господин Николаи, обеспечьте детальное освещение всех вопросов, связанных с приближающейся войной, особенно позицию Англии и настроения в Петербурге… Я знаю, у вас есть там очень высокопоставленные друзья… Пусть они так повлияют на моего слишком миролюбивого кузена Николая, чтобы он с удовольствием полез в драку… Интриги в Петербурге должны вспыхнуть с новой силой! Через наших друзей в Копенгагене и Стокгольме переведите больше денег этим эсерам и большевикам, чтобы они разжигали новые и новые забастовки в промышленных центрах, особенно на военных заводах, это так важно – ослабить снабжение русской армии накануне войны! В Петербург должен скоро прибыть французский президент Пуанкаре… Ему надо приготовить достойную встречу… Его должны встречать не только царь Николай, но десятки забастовок и бунтов!.. И ещё: скомандуйте прессе возвысить голос против сербов и всего славянства, но заметки об австро-сербских отношениях редактировать нарочито мягко… В нужный момент, о котором я распоряжусь, допустите утечку в одной газете о начале нашей мобилизации… Эту газету подсуньте русскому послу Свербееву, чтобы он переполошил Петербург и русские начали свою мобилизацию, которая и послужит для меня основанием начать против них войну… Всё равно – их мобилизация длится в три раза дольше, чем наша, из-за неразвитости железнодорожной сети, а нам надо начать её скрытно и заранее, для чего своевременно объявить в империи «Криегсгефарцуштанд» – «Состояние военной опасности». Но главное для разведки – знать позицию Англии!..

– Фон Мольтке! – повернулся Кайзер к грузному и всегда сумрачному начальнику Генерального штаба. – Что скажут наши вооружённые силы?..

– Германская армия полностью готова выполнить свой долг. Мобилизационный план был утверждён вашим величеством 31 марта сего года… – коротко резюмировал «печальный Юлиус», как зло называл своего вечно насупленного начальника Генерального штаба Вильгельм.

Император обратился с особой симпатией к другому своему любимцу – морскому министру гросс-адмиралу Тирпицу. Гросс-адмирал встал из-за стола, такой же громоздкий и крепкий, как Мольтке. Прежде чем ответить на вопросительный взгляд Вильгельма, фон Тирпиц расправил свою длинную седую бороду, расчёсанную на две стороны, приосанился и пророкотал трубным басом, словно дал продолжительный пароходный гудок:

– Эскадры Северного и Балтийского морей выполнят любые задачи, поставленные вашим величеством! Подводные лодки, в том числе и большие морские, к выходу в море готовы. Если Британия осмелится обратиться против нас, наши подводники отрежут метрополию от заморских территорий, и противник не получит сырья и продовольствия. Гранд-флит не так силён, как кажется, и наши дредноуты загонят его в два счёта в Скапа-Флоу, где ему останется только зализывать раны!.. – с бравадой, которая так нравилась Вильгельму, доложил морской министр.

После слов фон Тирпица Вильгельм хлопнул ладонью по столу, словно подводя итог. Он встал, и глаза его загорелись пламенем ярости.

– Итак, решено! Начинаем последний этап подготовки к войне!.. Фон Бетман, что вы ёрзаете на своём стуле? Хотите что-то сказать?..