Николай II (Том II)

Все вышли встречать гостей. Это приехали на совместную пасхальную заутреню дядя царя, великий князь Константин Константинович, со своей супругой Елизаветой Маврикиевной и сыновьями Константином и Дмитрием. Семейство поэта К.Р. с недавних пор обосновалось по соседству с Ливадией, в Курпатах. Хотя все лучшие участки вблизи Ялты и Ливадии были уже расхватаны великими князьями или просто князьями вроде Юсуповых, семейству Константиновичей помог случай. Когда-то Александра Фёдоровна выделила Климатической колонии для слабых детей большие средства для приобретения участка в Курпатах. Земля была куплена, но учредители колонии долго раздумывали, не продать ли им участок в Курпатах и не купить ли за ту же цену значительно больший и более удобный для детской колонии кусок земли в Алупке.

Когда решение было принято, попечители предложили Курпаты в первую очередь великому князю Дмитрию Константиновичу. Тот приобрёл участок и поручил быстро построить удобную виллу. Год тому назад, весной 1913-го, семья К.Р. справила новоселье и назвала свой крошечный дворец в восточном стиле татарским словом «Кичкине», что означает – Маленький.

Ещё прошлой осенью, когда Государь делал прогулки по Горизонтальной тропе, он забрёл к Константиновичам, и ему у них понравилось. Аликс тоже была довольна иметь близкими соседями великокняжеское семейство, от которого совершенно не исходило интриг против неё. Поэтому Константиновичам были в Ливадии всегда рады, а поскольку в Кичкине не было православной церкви, большая семья К.Р. была особо приглашена на пасхальную заутреню во дворцовую церковь Ливадии и на разговенье после церковной службы.

…Около полуночи площадь между дворцом и Кавалерским корпусом, которую замыкала небольшая церковь, соединённая крытым ходом со дворцом, была заполнена до отказа. Здесь собралось всё православное население Ливадии, насчитывающее более полтыщи душ. Народ ждал Крестного хода.

Дворец и Кавалерский дом были щедро иллюминированы. В полночь раздался первый благовест церковного колокола, и на церкви тоже вспыхнула иллюминация. Её крест, с укреплёнными на нём электрическими лампочками, высоко засиял в ясном крымском небе.

Толпа всколыхнулась, и в руках православных зажглись свечи. Двери церкви были распахнуты настежь. В светлых ризах из алтаря вышло духовенство. Отец Александр Васильев с громогласной молитвой повёл Крестный ход вокруг церкви. Придворная капелла сопровождала его благоговейным пением…

Ники и Аликс шли в Крестном ходе сразу за священниками, Романовская Семья следовала за ними. Сотни людей – придворные, прислуга, офицеры и солдаты Конвоя, чины полиции и охраны, родственники, гости, прибывшие из Ялты, – все перемешались в Крестном ходе и возносили славу Христу.

После заутрени Николай Александрович и Александра Фёдоровна христосовались по очереди со всеми, кто был в церкви. Одной из первых подошла к Николаю Александровичу Подруга Императрицы. Аликс, троекратно целовавшая великого князя Дмитрия, успела всё-таки бросить ревнивый взгляд на Аню и своего Супруга. Слава Богу, Государыня не углядела никакой плотской страсти в том, как Ники держал Аню за плечи, ни в том, как сдержанно и благочестиво целовала Её Подруга Императора.

«Вроде бы Анна важный экзамен выдержала… – думала Александра Фёдоровна. – Посмотрим, как поведёт она себя дальше… Не хочет ли она усыпить моё недоверие столь примерным поведением? Мне надо быть внимательной и дальше…»

Августейшие хозяева и гости отправились в большую столовую разговляться пасхами, куличами, крашенными в красный цвет – цвет крови Христа – яйцами. Государь вручил своим милым родственникам из Кичкине пасхальные подарки от всей Царской Семьи. Представительный, с гордо сидящей маленькой головой на длинной шее, Константин Константинович, Августейший поэт, произнёс свою благодарственную речь в стихах и вручил подарки своего семейства.

Государю из всех даров дяди больше всего понравилась роскошно изданная, с акварельными иллюстрациями, пьеса К.Р. – «Царь Иудейский». Это было необычное издание. В нём текст поэмы был не только напечатан, но и любовно проиллюстрирован подробным рассказом, с отличными фото и акварелями недавней постановки её в Эрмитажном театре.

На память Императору пришли почему-то из этой пьесы слова Иоанны, жены Иродова домоправителя. Неожиданно для всех Государь поднялся со своего места и, не открывая книги, наизусть продекламировал:

Дай мне не быть малодушной,
Дай мне смиренной душой
Быть неизменно послушной Воле
Твоей пресвятой.
Дай мне в часы испытанья
Мужества, силы в борьбе!
Дай мне в минуту страданья
Верной остаться Тебе!

У Константина Константиновича, услышавшего строки собственной пьесы в День Светлого Христова Воскресения из уст царственного племянника, навернулись слёзы на глаза.

Он вернулся к Николаю, они снова троекратно облобызались, возглашая: «Христос Воскрес!» – «Воистину Воскрес!».