Николай Хмурый. Империя очень зла!

Таким образом буквально на несколько дней Зимний дворец остался почти без охраны. А вместе с тем и сам Император. Прекрасный шанс! Отличный шанс! Или сейчас, или никогда! Тем более — он сам боится! Это же всем «умным» людям и так стало очевидно. А кто сразу не понял — услышал перешептывания, пущенные с подачи Императора. В общем — ату его! Ату!..

Бум! Начали стучать напольные часы, отбивая одиннадцать. За окном было уже темно. Николай Александрович выхватил револьвер из поясной кобуры и крутанул барабан, проверяя легкость хода. Рядом — напряженные лица немногих бойцов лейб-конвоя, что им были оставлены подле себя. Самые верные из самых диких.

Быстрые шаги. Бесшумно открылась дверь.

— Ну что там?

— У Главного штаба стоят коляски с людьми. Есть верховые.

— Много?

— Не очень. Но это то, что на виду. Что за поворотом не ясно.

— Тушите свет. Имитируем отход ко сну.

Часть бойцов отправилась спокойно выполнять порученную работу. Без лишней суеты. Аккуратно. В соответствии с обычным порядком «отхода ко сну» тушить освещение дворца. А Император, сел в кресло, чтобы уже не мельтешить.

— Идут. — Коротко и емко произнес наблюдатель, что сидел в соседней комнате, в полной темноте, дабы выглядывающую в окно мордочку было бы не различить.

В 23:45 парадные двери Зимнего дворца отворились, пуская в себя незваных гостей. Возбужденные взгляды. Раскрасневшиеся лица. Мундиры. Гвардейские по большей части.

Слуги, что находились в холле, прыснули в разные стороны как тараканы. Но на них никто не обратил никакого внимания. Гости ворвались в парадную, поднялись по левой лестнице на второй этаж и ринулись в покои Императора. Прекрасно зная, где они расположены.

Первая дверь распахнулась под их напором. Вторая. Третья. И нигде никого. Четвертая. Пятая…

И вот, после того, как створки очередной двери едва не слетели с петель от прущей вперед толпы разгоряченных людей, они, наконец, увидели цель. Перед ним, в окружении группы бойцов лейб-конвоя с карабинами винчестера, стоял Император с револьвером в правой руке и стеком в правой. Рядом с чем-то напоминавшем крепостное ружье на треноге. Толпа инстинктивно притормозила, перейдя на шаг.

— Стоять! — Громко крикнул Император и махнул стеком. И кончик ствола странного «ружья» расцвел вспышками, а зал заполнился грохотом выстрелом, пороховым дымом и свистом пуль над головами заговорщиков, а также ударами пуль о стены.

Ад… настоящий ад. Стрельба из пулемета в замкнутом помещение сильно давит на психику. Несколько ударов сердца и этот ад прекратился. Лишь нос щипало от запаха пороха, изрядно ухудшилась видимость от дыма и уши казались забитыми ватой. Ошарашенная толпа сгрудилась, сбившись в кучу словно испуганные овцы. Первые ряды отпрянули, испугавшись огнедышащего жерла. Задние поджались, уходя от ударов пуль о стену и сыплющейся штукатурки.

— Это — пулемет системы Максима, — громко произнес Император. — Скорострельность — шестьсот выстрелов в минуту. Длина заряженной ленты — шестьсот патронов. Хватит всем. И не по одной пуле. Первых же нарубит в фарш. Поняли?

Да, это был тот самый 10,63-мм пулемет системы Максима, что в 1887 году демонстрировался еще Александру III. Тот самый, что проходил всесторонние испытания в Гатчине, оставив весь российский генералитет совершенно равнодушным. О нем и думать забыли. А вот Император озаботился тем, чтобы оружие разобрали и по фрагментам провезли тайно в Зимний дворец. Где хранили без какой-либо огласки.

Следом за краткой речью Императора раздался пронзительный свисток и какой-то топот. Это десяток лейб-конвоя, вооруженный винчестерами и револьверами, запирал заговорщиков, перекрывая им выход из зала. Дабы не сбежали. После чего Николай Александрович продолжил:

Из этого зала у вас есть только два пути. Первый в Петропавловскую крепость для ожидания суда. Второй — в яму скотомогильника. Ворвавшись сюда вы потеряли все: чины, награды, титулы и даже имена, данные вам при рождении. Вернуть их может вам лишь суд. До него — вы никто и звать вас никак. Впрочем, до суда еще нужно дожить. Это сумеют лишь те, кто неукоснительно будет выполнять три простых правила: за неподчинение приказу — смерть; за попытку бегства — смерть; за попытку нападения — смерть. А теперь, слушай мой приказ. Названные по одному выходят из строя, бросают на пол все оружие и, подняв руки, подходят к конвою. Первый пошел! — Рявкнул наш герой и ткнул стеком в сторону Великого князя Николая Николаевича Старшего.

— Ах ты гаденышь! — Воскликнул тот и, ринувшись на Императора, попытался достать шашку.

Бах! Выстрелил один из бойцов лейб-конвоя, выбив этому старому генералу мозги. А Император, стараясь сохранять полную невозмутимость, произнес:

— Второй пошел!

Указав при этом на Великого князя Владимира Александровича.

— Ваше Императорское величество, — осторожно произнес Великий князь Павел Александрович, — вы нас не так поняли.

— Как вас следует понимать, будет решать суд, и никто более. А сейчас — не задерживаться. Второй, — с нажимом произнес он, — пошел!