Николай Коперник

Ученик засыпает учителя вопросами. Он уже знает Венеру — Вечернюю звезду, плавающую в розовых лучах солнечного заката. Он не раз видал пурпурный свет Марса, фосфорический блеск Сатурна, ровное, величественное сияние Юпитера. Это ведь звезды? Среди сонма других звезд, больших и малых, они — самые крупные и светят покойным, немерцающим светом. Вместе со всеми светилами небосвода совершают они быстрый оборот над Землею— от заката солнца и до его восхода. Но вот что непонятно — все звезды как бы вколочены в небесный свод, и у них свое неизменное, точно определенное место. А Венера, Юпитер, Сатурн и Марс кочуют по небу, переходят из одного созвездия в другое. Еще быстрее передвигается среди звезд Луна. Они, видимо, не прикреплены к синему небосводу. Почему же они не падают?

Каноник доволен. Он видит, что не напрасно отдавал свои вечерние досуги этому мальчику. У Николая хорошая голова, пытливый ум. Что же, пришло время сделать еще один шаг, перейти от показа вселенной к ее объяснению. Он подведет юношу к вратам Птолемеева храма, но покажет в нем только то, что может быть доступно еще незрелому уму.

В молодые свои годы каноник обучался в университете искусству стихосложения. Он мастерски сочинял латинские оды о величии вселенной, о мудрости Птолемеевой системы мира. Астрономические идеи средневековья он перелагал на звучные гекзаметры. Теперь он готовился изложить их прозой. Водка начал так:

— Мой мальчик, отвлеки, взор от звезд и посмотри на Землю. Вот лежит она в великом, нерушимом покое. А вокруг безустали бегут Солнце и Луна, блуждающие планеты и неподвижные звезды. Земля кругла, как шар, а над нею огромным полым шаром замкнулся свод небес.

Чтобы открыть свой рассудок истинам астрономии, постарайся всем нутром ощутить эту великую недвижимость Земли в самом сердце вселенной и извечное, неустанное обращение вокруг нее хоровода небесных светил. Ты постигнешь тогда, как сотворен мир.

По лику Земли текут реки, и колышутся на ней безбрежные океаны. А над нею — всюду воздух. Эти три эссенции — земля, вода и воздух, да еще четвертая эссенция — огонь, образуют все, что видим мы на Земле: и наше тело, и тело зверей, и деревья, и камни.

Но знай: мир, сотворенный из четырех эссенций, — бренный мир. Все в нем подвержено рождению и гибели, в нем нет ничего вечного. Всякая живая тварь, старясь и испуская дыхание, теряет, один за другим, внутренний огонь, внутренний воздух и воду и обращается в прах и тлен.

В этом земном мире повсюду царствует прямое движение. Подыми камень, отпусти его, и он линией прямой, как струна, упадет наземь. Так же прямо полетит и стрела, выпущенная из лука. И птица, и звук голоса — все стремится здесь, на Земле, двигаться по прямой линии.

Погляди теперь ввысь. Вот Луна — ночная красавица. Если бы обладал ты крыльями и попытался полететь к ней, твой путь преградила б непроходимая завеса четвертой земной эссенции — огня. Напрасно пытаться найти проход. Всюду вокруг Земли ты встретишь плотное, невидимое отсюда, но вездесущее пламя. Рубеж между земным, подлунным миром и миром пятой эссенции непроходим.

Если бы смертный мог все же проникнуть за огненную завесу, перед ним предстала б вселенная, ни в чем не похожая на Землю. Это царство квинтэссенции — пятой эссенции, эфира. Там неведомы ни рождения, ни смерти, ни изменения, ни вес. Луна, Солнце, планеты и звезды сотканы из нетленного, извечного, невесомого эфира.

И вот, мой мальчик, уразумей истину истин: в мире эфира царствует движение равномерное и круговое. Движение светил не знает ни начала, ни конца, ни ускорения, ни замедления. Оно замкнуто в совершенной окружности. Ты и сам видишь, как обращаются вокруг Земли звезды, Луна, Солнце — каждый день описывают они вокруг нее окружность, как бы начертанную циркулем искуснейшего геометра.

Ты хочешь понять, как устроен мир небесных светил? Ответ найдешь y великого эллина Птолемея. Двенадцать веков астрономы идут по его стопам, ничего не упуская и ничего не добавляя к его учению, ибо оно совершенно! Мудрейший из людей жил в Александрии Египетской. Всю жизнь он изучал небо. За долгий, самозабвенный труд всевышний наградил его даром прозрения. Птолемей увидел машину вселенной такою, как она есть, какою создал ее творец. И он поведал нам о том в своем «Алмагесте» — кладезе премудрости для всякого, кто хочет познать устройство мира эфира, мира квинтэссенции.