Николай Костомаров

Прошло два-три месяца, как Николай Иванович начал преподавать в пансионе г-жи де Мельян. Как-то, опросив Алину и поставив «пять», он просмотрел ее баллы по другим предметам. Его заинтересовала эта способная черноволосая девочка. Посмотрев журнал, он взглянул на нее и сказал:

– Вы прекрасно учитесь!

– Я никогда не учусь! – был Алинин ответ. Подруги засмеялись. Николай Иванович вопросительно посмотрел на эту задорную и оживленную ученицу, подошел к ее месту и серьезно спросил:

– А что вы тогда делаете здесь, если не учитесь?

– Учусь, но не шибко, а слегка, пока есть учитель в классе, а потом играю на рояле, вышиваю, бегаю, шалю.

Ответив на вопрос, она в манере, свойственной Николаю Ивановичу, передразнивая его, быстро замигала глазами и сложила руки в «кулачки». Но близорукий учитель не заметил этой шалости своей ученицы.

Таким вот образом состоялось первое близкое знакомство Николая Ивановича Костомарова и Алины Крагельской, по первому мужу Кысиль, 1830 года рождения. Она происходила из семьи военного, выросла и воспитывалась в Киеве. Панночка Крагельская была талантливой девушкой, музыкально одаренной (в свое время на нее обратил внимание известный венгерский пианист Ференц Лист, чьи гастроли проходили в Киеве в 1847 году, и приглашал продолжить учебу в консерватории в Вене).

Новую неожиданную встречу с его избранницей судьба подарила Николаю Ивановичу летом в Одессе, куда он отправился летом 1846 году на отдых. Здесь вместе с дочерьми отдыхала и мать Алины.

Вечером Крагельские всей семьей шли в театр слушать итальянскую оперу. На Алину огромное впечатление производило вокальное исполнение артистов. Один раз в их ложу случайно вошел Костомаров. Он увидел своих учениц:

– Какими судьбами вы здесь?

– Видимо, такими, какими и вы! – ответила Алина – Мы приехали сюда отдыхать и купаться в море.

Близко познакомившись с матерью симпатичной ему девушки, Николай Иванович после возвращения с курорта был постоянным гостем семьи Алины. Почти каждый вечер Костомаров шел от Рейтарской улицы, где тогда жил, на Печерск, на Госпитальную, чтобы долгими осенними и зимними вечерами беседовать с Алиной, читать вслух, говорить по поводу прочитанного или же – и это больше всего его привлекало и очаровывало – слушать музыку в ее исполнении.

Шли дни. Чуть ли не каждый вечер приезжал Костомаров к Крагельским. Он ждал удобного момента, чтобы просить руки Алины.

Это произошло вечером 12 февраля 1847 года, когда никого из гостей, кроме Николая Ивановича, не было. Как обычно, Алина играла его любимые вещи; как обычно, Николай Иванович стоял у рояля и смотрел на нее. Он едва дослушал последний аккорд и обратился к Алининой матери, которая сидела рядом:

– Я прошу у вас руки дочери вашей, Алины.

– Пусть она сама отдаст ее вам, Николай Иванович. Он взял Алину за руки и хотел подвести ее к матери. Она стояла на месте и не двигалась. Рука Алины дрожала.

– Пусть будет так, как хочет мама.

Мать улыбнулась. Николай Иванович сжал дрожащую руку Алины, она ответила на пожатие пожатием, и, взявшись за руки, они вдвоем подошли к матери.

Госпожа Крагельская вызвала мужа и отрекомендовала ему жениха и невесту. 13 февраля состоялась помолвка. На 30 марта 1847 года была назначена их свадьба, на которую были приглашены М. Максимович, Т. Шевченко, другие друзья и родственники.

«Понимая, что квартира, которую занимал, слишком мала для совместной семейной жизни, я нашел другую, вблизи Андреевской церкви. Квартира эта открывала прекрасный вид на Подол, Днепр, а за ними на луга и леса. Пришла Пасха. Весна в тот год была ранней: Благовещение совпадало со вторником Пасхи… приближался день моей свадьбы, к которому я тщательно готовился, не подозревая о собравшихся над моей головой тучах…»

Но с влюбленными судьба сыграла злую шутку. Накануне венчания 28 марта по доносу студента Алексея Петрова Николая Ивановича, а вскоре и Тараса Григорьевича Шевченко, который приехал на его свадьбу, арестовали и отправили в Петербург для проведения дознания и следствия. В эти дни, веря в невиновность своего любимого, Алина вместе со своей матерью и матерью своего жениха Татьяной Петровной Костомаровой едет в Петербург и добивается свидания с ним, которое состоялось 14 июня 1847 года в Петропавловской крепости. Алина пробыла в Петербурге больше двух месяцев, вплоть до объявления приговора о заключении в крепость и ссылке.

Отбыв год заключения в Петропавловской крепости, Николай Иванович оказался в ссылке, правда, не в Вятке, а в Саратове, где он и получил должность переводчика при губернском правлении с жалованьем 350 рублей в год.

Для Алины же началась тяжелая жизнь под строгим присмотром матери, которая слепо верила, что Николай Иванович был одним из руководителей какого-то преступного политического заговора, и, понятно, старалась отдалить от своей юной дочери всякую мысль о возможности разделить участь «преступника». Госпожа Крагельская, узнав от челяди о простом происхождении матери Николая Ивановича и после всего случившегося, была решительно против брака Алины с Костомаровым.