Николай Кровавый. Трилогия (СИ)

При длине между перпендикулярами 46,8, наибольшей ширине 5,06, осадке при обычном плавании (с килем) 3,40 м водоизмещение корабля не превышало 300 т, а высота надводного борта — 2,4 м. При "водобронном плавании" осадка увеличивалась почти на 2 м, водоизмещение на 25 т, а надводный борт возвышался над водой только на 0,45 м. Расчетная "сила машин" составляла 4500 л.с., а скорость хода 25 и 20 уз для "обычного" и "водобронного" плавания соответственно. Предполагаемое вооружение — четыре минных (торпедных) аппарата и 47-мм пушка Гочкиса.

Трюм под главной палубой, бимсам которой была придана значительная погибь (для лучшего сопротивления давлению воды в погруженном состоянии), разделялся водонепроницаемыми переборками на десять отделений: дифферентное, мокрой провизии, боевое (с компасом, штурвалом, приводом к минным аппаратам), два котельных (четыре котла системы Дю-Тампля с нефтяным отоплением суммарной производительностью 40 т/ч и вспомогательными механизмами), турбинное (турбины Парсонса), топливное (30 т мазута), рулевое (паровая рулевая машина, динамо-машина, багаж и койки команды), патронный погреб и ахтерпик. Под всеми отделениями, кроме котельных, находились цистерны для водяного балласта. Толщина броневой защиты 25 мм, объем пробки — 60 м³. Над плоской верхней палубой возвышались две броневые рубки (над выходами из 3-го и 8-го отделений), дымовые трубы, раструбы вентиляторов и выдвижные тумбы для прожекторов. Над носовой рубкой размещался ходовой мостик со штурвалом, компасом и машинным телеграфом, а на крыше кормовой — 47-мм орудие.

В начале "маневра затопления" в трюм убирались все вещи из жилых помещений и принимали 25 тонн балластной воды. Затем ее закачивали в межпалубное пространство, и начиналось "водобронное плавание". Для всплытия водяной балласт удаляли двумя водоотливными турбинами производительностью по 600 т/ч. Джевецкий признавал слабость вооружения своего миноносца по сравнению с "дестройерами" (истребителями миноносцев), но не считал возможным значительно увеличить водоизмещение ради усиления артиллерии.

В общем, просветили меня по самое "не могу!". А просветившись, я сделал из этого свои выводы.

— Иван Михайлович! Нельзя останавливаться на половине пути! Какой такой миноносец? Миноносец — это вчерашний день! России нужен водобронный крейсер! Срочно озадачить этим нашу "корабелку"! Я о том самом филиале нашего Политехнического говорю, если вы не поняли. Пусть творят! Две-две с половиною тысячи тонн водоизмещения, шесть пятидюймовок, столько же минных аппаратов и ход под 20 узлов!

Диков на меня посмотрел весьма странно. И тогда я его поспешил успокоить.

— Нам всё равно нужно конструировать и энерго-силовое оборудование, и корабельную артиллерию и прочие корабельные потроха. Вот пусть ребятки и займутся этим делом. А в какой корабль мы это всё впихнём, про то можно и помолчать.

Молчать правда я не стал. Наоборот. согласовав с французами то, о чём следовало кричать на весь мир, я выложил во французской газете сообщение о том. Что водобронные миноносцы — это не фантазия, а суровая реальность.

Не к ночи помянутый Лео Бронштейн разместил в газете "L"Aurore" статью. В ней он сообщил о постройке двух водобронных миноносцев, фирмой "Форж э шантье де ля Медитерранэ" (в Ля Сэн близ Тулона), руководство которой, по его словам, признало проект вполне осуществимым, предложив использовать турбины системы Рато, увеличить водоизмещение и усилить вооружение.

Все это было не более чем блеф, но американцы забеспокоились и подняли вселенский вопль про то, что мирному торговому судоходству отныне угрожают испанские пираты!

Но не одним блефом я старался воздействовать на события. Про диверсии я тоже не забывал. Летом прошлого года мы проводили на задание группу диверсантов, которых возглавили прапорщики по Адмиралтейству Бондарев и Скорин. Задачей их группы была организация поджогов на угольных и вещевых складах. Естественно, что делать это они должны были не собственноручно.

— Вам господа предстоит подряжать на эту работу местную сволочь. Ни в коем случае не занимайтесь диверсиями сами! Хотя в Америке и нет контрразведки, но хорошие детективы у них найдутся. Причем, не столько в полиции, сколько на службе частных лиц. Поэтому правила конспирации стоит соблюдать неукоснительно.

Вербуя наёмную сволочь, офицеры должны были действовать под вымышленными именами. Бондарев, в совершенстве освоивший оксфордское произношение, должен был представляться людям как Джеймс Бонд, а Скорин, у которого с произношением были проблемы, получил иной псевдоним: Отто Скорцени. Стоит ли говорить, что псевдонимы эти дал им я?

А вообще, эта группа была не основной. Потому и театральщина в её работе. Я прекрасно понимал, что много завербованные ими исполнители сделать не успеют. После первых же операций, американцы быстро отловят исполнителей. А затем начнут ловить и Джеймса Бонда вместе с Отто Скорцени. Пусть ловят! А заодно и выясняют отношения с немцами и англичанами.