Николай Крылов

«Ньюпор» разбежался, оторвался от земли, но едва лишь стал набирать высоту, как вдруг заглох мотор... Самолет врезался не в землю, а в обоз, что тянулся на мельницу молоть зерно. Удар пришелся по телеге с мешками. С того дня Николай больше не приставал к летчикам с просьбой «покатать» на самолете. И по справедливости для того, конечно, времени решил, что кавалерия более действенная сила, чем деревянные «этажерки», как прозвали «ньюпоры» жители села Аркадак.

А тут подстерегло и несчастье. Поехал Николай с обозом за горючим в Саратов и в дороге заразился сыпным тифом. Два месяца лечился в госпитале, а когда вернулся в Аркадак, то дивизиона уже не было, его перевели в другое место, куда — никто не знал. Искать же было бесполезно, ибо перемещение аэродрома входило в круг военной тайны. Много лет спустя случай свел его с командиром дивизиона, но это было уже в годы Великой Отечественной войны. А тогда, в 1919 году, красноармеец Крылов явился, как то и было положено, в Балашевский уездный военкомат.

На этот раз упрашивать, чтобы взяли в ряды Красной Армии, но пришлось. Шла гражданская война, положение на фронтах было тяжелым, и хотя красноармейцу исполнилось всего лишь шестнадцать лет, он умел обращаться с оружием, имел опыт службы в дивизионе, и его охотно приняли.

Балашевский уездный военкомат направил Николая Крылова во вторую Донскую бригаду, которая дислоцировалась в Саратове. Он заехал проститься с родителями. Александра Александровна, мама Николая, только и смогла сказать на прощание: «Береги себя, сынок!»

Прибыв в Саратов, он надеялся, что его сразу пошлют в бой. Но командование рассудило иначе. Красная Армия в то время перестраивалась. Укреплялась дисциплина, надо было думать о корпусе младших командиров. Учли образование новобранца и его юный возраст, а также некоторый опыт военной службы и предложили поучиться на пехотно-пулеметных курсах красных командиров. Николай попытался было возразить, но комиссар бригады твердо сказал:

— Первый прими совет, красноармеец! В армии принято исполнять приказы вышестоящих беспрекословно. Прими и второй наказ: мужество должно быть присуще каждому красноармейцу, но в нынешних боях не менее ценится и умение. Криком «ура!» врага не одолеешь, если не подавишь его при этом силой, а сила в умении...

Вскоре курсы были переведены в Ставрополь. Назывались тогда они 48-ми пулеметными.

Несмотря на наставления комиссара, Николай поначалу все же был разочарован. Вместо боя — учеба. Но первое знакомство с пулеметом показало, что учиться ему было чему. Стрельба из пулемета требовала от стрелков иных навыков и умения, другая выпадала на них и ответственность в бою.

Вскоре способного и добросовестного юношу пригласил на беседу начальник курсов бывший генерал старой армии Миловидов. Генерал был из тех, кто с первых же дней революции перешел на сторону Советской власти. Как человек военный, он главную свою задачу видел в том, чтобы приобщать курсантов к военному делу. Поэтому он отдавал предпочтение тем курсантам, которые добросовестно относились к исполнению своих обязанностей. Отсюда и первый вопрос, который он задал Николаю Крылову.

— Вам, юноша, шестнадцать лет... Для солдата это слишком юный возраст. Молодость склонна к поспешности, к безрассудным поступкам в бою... А я хочу спросить вас: намерены ли вы посвятить свою жизнь военному делу или вас привело сюда увлечение романтикой боя?

— Я — юный коммунист! — ответил красноармеец Крылов. — И я готов за народное дело отдать жизнь!

Генерал вздохнул и укоризненно покачал головой:

— Все дело в том, юноша, что народному делу нужна ваша жизнь, а не смерть! Умереть в бою — это самое легкое... Надо одолеть врага. А чтобы одолеть врага, мы и собрали вас здесь учить...

Слова старого генерала Николай Крылов помнил всю жизнь.

1 октября 1920 года Николай Крылов получил звание «красного командира социалистической армии». Было ему в ту пору семнадцать лет, а впереди предстояли непрерывные бои...

2

Это уже не погоня за бандами, не перестрелка с ними, а сражения с белогвардейскими офицерами, с профессиональными военными, владеющими всеми тактическими средствами, в роли полуротного командира в прославленной азинской дивизии, входившей в состав 11-й армии Южного фронта.

Потом, много лет спустя, военная судьба сведет его в одном блиндаже в дни Сталинградской обороны еще с одним азинцем, с Василием Ивановичем Чуйковым. Они, конечно, вспомнят комдива, но по-разному. Чуйков застал Владимира Мартиновича Азина, легендарного комдива, живым, набирал опыт в командовании полком под его руководством; Крылов лишь столкнулся с традициями, в которых Азин воспитал свою прославленную в боях с Колчаком дивизию. Командовать полуротой у азинцев было не простым делом. К тому же и условия, в которых действовала дивизия, были непривычными для жителей равнин. Дивизия действовала на юге Азербайджана. Бой в горных условиях требовал совершенно иных тактических решений, чем на равнине. Не раз юный командир полуроты с благодарностью вспоминал учебу на курсах и наставления генерала Миловидова.