Николай Крылов

И вот оно! Через две недели поздно вечером по радио прозвучало сообщение Совинформбюро об успешном контрнаступлении под Москвой, о провале немецкого плана окружения столицы, о крушении «блицкрига».

Крылов вслушивался в голос диктора. И даже не заметил, как «кубрик» заполнили до отказа штабисты, как вошел командарм.

— Началось! — объявил он с торжеством в голосе. — Передать по всем подразделениям!

Не везде имелись радиоприемники, в подразделения помчались направленцы, политработники. Те, кто остался в штабе, передавали известие по телефону.

— Все знают и торжествуют! Никто не спит! — отвечали с командных пунктов.

— Вот когда и нам бы перейти в наступление! — мечтательно заметил Петров.

Николай Иванович помалкивал. Он видел, что подъем в войсках наступательный, но наступать было нечем. А если наступать? Вице-адмирал Октябрьский, отбывая дня за два до этого торжественного сообщения Совинформбюро в Новороссийск, намекнул, что скоро угроза Севастополю будет снята.

Итак, если наступать?

Начальник штаба обязан заглядывать вперед, и нет никаких ограничений в сроках для этого «загляда»...

Так что же имел в виду вице-адмирал Октябрьский?

Не удар же в лоб 11-й немецкой армии, сосредоточенной к началу декабря своими главными силами вокруг Севастополя.

Октябрьский мог иметь в виду только удар через Керченский пролив. Близость базы, короткие коммуникации. Прыжок через пролив, десанты на Южном берегу Крыма... А Севастополю пассивная роль?

Рука с карандашом невольно тянулась к карте. Вот она — чистая карта Крыма. Можно на ней произвести некоторые расчеты.

Известно, что Манштейн сильно ослабил оборону Керченского полуострова, стянул к Севастополю два армейских корпуса и основные силы артиллерии.

К штурму Севастополя подготовлены шесть пехотных дивизий полного штата. Седьмая и горнострелковая румынские бригады в резерве. У Манштейна 900 орудий, более 150 танков, поддерживают его 200 самолетов.

Если начнется крупная операция на Керченском полуострове, Манштейну придется разжать свой бронированный кулак.

Вот тут и ударить из Севастополя на Евпаторию с поворотом к Ишуньским перешейкам, запереть всю 11-ю армию в Крыму. При обострении положения под Москвой и усложнении обстановки в полосе 1-й немецкой танковой группы сможет ли немецкое командование выручить 11-ю армию, лишенную всякого подвоза?

Силами Приморской армии, даже и после пополнения, силами всего Севастопольского оборонительного района такую операцию осуществить невозможно. Но если находятся силы у Закавказского фронта совершить прыжок через Керченский пролив, не выделит ли фронт две дивизии, артиллерии и хотя бы один танковый полк, чтобы Манштейна взять в клещи? Пока только для себя Крылов производил необходимые подсчеты, зная, что наступательный порыв войск может стоить большего, чем любые подкрепления. Но подкрепления были нужны, и значительные...

Такова была обстановка на 12 декабря.

И 13-го, и 14-го армейская разведка доносила, что в немецком тылу идут интенсивные передвижения, что подведена артиллерия крупных калибров, которая пока ничем себя не обнаруживает.

15 декабря взятый «язык», немецкий офицер, показал, что Манштейн издал приказ на наступление, что будто бы он оканчивался словами: «Севастополь падет».

Успех первых оборонительных боев в Севастополе вселял в людей уверенность в свои силы. Он был основан на слитной работе всех звеньев командного состава и любого подразделения. Моряки вливались в состав сухопутных войск и наоборот, некоторые стрелковые подразделения вливались в полки моряков, и все это органично вступало во взаимодействие. Севастополь защищали те же люди, что и Одессу, и расстановка сил была примерно та же. Хотя военно-морская база Черноморского флота была оснащена для обороны значительно лучше, но и штурмовали ее не румыны, а подготовленная и хорошо оснащенная 11-я немецкая армия.

Шел декабрь. До Нового года еще оставалось достаточно времени. Точный же срок начала немецкого наступления разведке установить не удавалось.

Приходилось быть все время настороже.

16 декабря командарм, вернувшись от контр-адмирала Жукова, куда он был внезапно вызван, спустился в «кубрик» к Крылову.

— Мы наступаем! — объявил он с порога.

Крылов встал. Слишком необычны были эти слова в глубокой обороне, необычным совпадением с его собственными размышлениями, прозвучали они.

— Приказано, — продолжал Петров, — подготовиться к наступлению, а не к контрудару. К настоящему наступлению на Симферополь... Задача: сковать силы противника и не допустить вывода его резервов на Керченский полуостров...

Крылов молча достал из тумбочки карту, на которой он делал предположительные расчеты наступления.

Петров живо склонился над картой, тускло взблеснули стекла его пенсне, он поднял голову, в лице недоумение.

— Что все это означает? Откуда танковый полк, откуда десант? Откуда эти части?