Николай Крылов

По окопам и на батареях уже звучала команда: «Газы!»

— Неужели решились? — молвил как бы про себя Петров.

— Газовые снаряды приходилось захватывать! — заметил на это Крылов.

Петров снял пенсне и приложил руку к голове.

Крылов угадал его мысли.

— Мы следили, Иван Ефимович, чтобы на передовую бойцы выходили с противогазами...

— Да, но это впервые с июня... Противогазы берут, и в сторону, а в сумки чего только не положат! И патроны, и сухари, и бинты... А некоторые запасают в сумках гранаты...

— Ну уж если быть точным, Иван Ефимович, то ведь противогазы рассчитаны на те газы, которые применялись в ту войну. Химия ушла далеко вперед, могут применять газы, от которых не спасет и противогаз...

Вошел начальник разведки армии Потапов.

— Что? — встретил его вопросом командарм.

— Химики докладывают, что это не газы... Какая-то вонючая дымовая завеса... Психическая атака! Расчет на панику!

Так оно и было. Рассчитывая, что севастопольцы побегут от вонючего зеленого дыма, Манштейн тут же поднял свои части в атаку.

Дыма было достаточно и до этого «психологического эксперимента». И эта атака захлебнулась.

Петров взглянул на часы.

— Итак, тринадцать ноль-ноль! Продвижения нет, есть вклинения на метры...

И почти весело добавил:

— Нет, не выйти им к бухте! Теперь уже не выйти! Нужна еще перегруппировка сил...

Психологическое напряжение противоборствующих людей иногда передается на расстоянии, хотя бы и потому, что стороны сосредоточивают внимание на одном и том же.

В тот час, когда, повеселев, Петров воскликнул, что немцам не выйти к бухте, а Крылов и Рыжи начали планировать новый огневой налет, Манштейн отбивался от наседавших на него командиров дивизий и командира 54-го армейского корпуса.

Ему на стол легли сводки о потерях до половины людского состава дивизий за несколько часов боя. Командиры дивизий требовали приостановить наступление.

Этот спор в штабе 11-й армии отразился на фронте небольшим перерывом в атаках.

В штабе Приморской размышляли, что это значит. Окончился штурм? Манштейн смирился с поражением или новая перегруппировка войск? Не оставляла опаска: не изменит ли противник направление главного удара?

Крылов твердо отстаивал свою точку зрения. Манштейн не изменит направление главного удара, обстановка на Керченском полуострове не дает ему на это времени, удар повторится только там, где он вбил клинья в оборону. И удар отчаянный, последний удар, и встретить его надо опять массированным огневым налетом, ибо поднять в контратаку уставших бойцов невозможно.

С артиллерийских корректировочных постов вовремя подали сигнал, что немцы накапливаются на исходных. Вот-вот бросятся в атаку. Опять все 240 стволов обрушили на них сосредоточенный огонь.

В атаку они все же поднялись. Но это был жест отчаяния, бросок обреченных. В каждой атаке существует критический предел потерь, после которых наступление прекращается и те, кто наступал, от малейшего встречного натиска пятятся назад или даже обращаются в бегство.

Плотность артиллерийского огня сделала свое дело, но немцы все же дошли до траншей обороны. Севастопольцы встретили их контратакой. Буквально несколько минут встречного жестокого боя, и наступающие попятились. В тот час им оставалось до Северной бухты всего лишь два километра.

Встречный бой тоже имеет свои законы. Только что противник был наступающей стороной, но он остановлен, он пятится, и роли тут же меняются. Обороняющаяся сторона становится наступающей. Тут не может быть приказов наступать и преследовать... Они придут потом, в минуту перелома боя их никто не услышал бы.

Приморцы в ходе боя, тесня противника, поняли, что они уже наступающая сторона.

На КП армии поступило донесение коменданта четвертого сектора: «Наши войска преследуют противника».

Командарм распорядился, чтобы приморцы переходили к преследованию противника, где это только возможно.

Слово было необычно, до многих не сразу доходил его смысл.

Командарм выехал к Северной бухте, Крылов не отрывался от карты, делая на ней отметки, куда продвинулись приморцы. Еще до темноты, в считанные часы было возвращено почти все, чем овладели немцы за полмесяца ожесточенных боев ценой огромных потерь...

8

Плотно сжав кольцо осады Севастополя, оставив под ним четыре дивизии, Манштейн начал переброску остальных сил под Керчь.

На севастопольском плацдарме установилось затишье.

Приморцы отсыпались, приводили себя в порядок, занимались перегруппировкой, отправкой раненых на Большую землю.

У Николая Ивановича нашлось время подготовить статью об итогах оборонительных боев под Севастополем. Статья была опубликована 8 января 1942 года в «Красной звезде». Первое выступление в печати впоследствии крупного военного публициста.

Как во всяком деле, в котором приходилось участвовать Крылову, он и здесь, в своем первом выступлении, предельно конкретен. Статья называлась «Два месяца обороны Севастополя». Скрывать методику обороны было ни к чему. Противник знал, как она строилась, а вот передача опыта в советские войска много значила. Активность обороны, организация контратак и, главное, маневр артиллерийским огнем.