Николай Крылов

По немецким войскам, продвигающимся к Тракторному заводу, выпустили несколько залпов «катюши». Но немцы шли, продолжали идти.

Этот грозный день явился испытанием всего, что было сделано командованием армии, чтобы армия смогла выдержать самые невероятные трудности. Это было испытанием и той системы управления армией, которая была в предыдущих боях организована, проверена и упрочена штармом и Военным советом.

После сентябрьских боев, после боев в начале октября Крылов предугадывал, что могут сложиться экстремальные условия для управления войсками, при обрыве связи, при потерях в штабах, на командных пунктах соединений и частей, и построил работу так, чтобы, и потеряв связь с КП армии, в частях знали бы что делать.

Связь начала рваться. Сначала под артиллерийским огнем и бомбовыми ударами, затем в ходе боя.

Первая атака, самый сильный и массированный удар был отбит по всей полосе наступления. Горело не менее двадцати немецких танков, а улицы, по которым двигалась немецкая пехота, стали скользкими от крови.

В перерыве между первой и второй атаками удалось установить, что немецкое командование сумело в полосе штурма создать 10–12-кратный численный и огневой перевес.

Полтора часа перерыва, и вторая атака. За второй последовала третья. Утром передний край противника находился в полутора километрах от ворот Тракторного завода. Это расстояние немецкие войска не преодолели и к полудню.

Рвалась связь с дивизиями, армия несла потери, враг продвигался, но очень медленно. В 14 часов телефонная связь была прервана со всеми частями армии. В 15 часов танки противника прорвались к командному пункту армии. Рота охраны штаба вступила с ними в бой.

Казалось, что уже ничто не может удержать противника. Но командование 62-й подготовило атакующим сюрприз. В городе к середине октября оставалось десяток танков Т-34. Военный совет армии принял решение в бой на ходу их не вводить, а врыть в землю и замаскировать на танкоопасном направлении в парке Скульптурный. Именно через парк и наметил свой прорыв Паулюс. Врытые в землю танки вступили в бой в 15 часов. Они подпустили немецкие танки и машины с пехотой на 300–200 метров и открыли по ним кинжальный огонь.

Сразу же вспыхнули больше десятка немецких танков и загородили проход своим танкам. Но, видимо, операция была так спланирована, чтобы не останавливать продвижение. Сзади все подходили новые танки и машины. Тогда по парку Скульптурный был дан залп РС. Атака захлебнулась.

Три дня эта танковая засада сдерживала на этом направлении немцев, пока весь парк и танки не были разбиты немецкой авиацией.

Смяв защитников у полосы перед Тракторным заводом, а точнее говоря, когда не осталось ни одного защитника в живых, немецкие войска прорвались к заводу и к ночи достигли нижних береговых террас на Волге. Армия была разрезана еще раз.

Ночью Чуйков и Крылов склонились над картой. Нанести на нее точную обстановку было нелегко. Связисты еще не восстановили проводную часть. Связаться с частями по радио тоже не везде удавалось. По отрывочным донесениям, с помощью визуального наблюдения, по докладам штабных офицеров картина представала тревожная.

Противник закреплялся на берегу Волги, а реальных сил в армии, чтобы его отбросить от берегов, не было. О том, чтобы с оставшейся в руках армии узкой береговой полосы города ввести крупные силы, если их даст фронт, трудно было говорить. Каждый метр продвижения в городе равно был труден и наступающим немецким войскам, и контратакующим советским.

Если до прорыва к Волге в центре города и на Тракторном заводе можно было думать о стабилизации фронта как о достижимой цели, то теперь стабилизация фронта была крайне нежелательной, ибо опять же возрастали трудности с переправами, возникала опасность ударов армии Паулюса во фланги рассеченной 62-й, и уже вполне достижимыми для десанта становились волжские острова. Их захват отрезал бы все коммуникации 62-й.

Вопрос уже не стоял о том, выстоит армия, удержит или не удержит остатки города. На левый берег никто не собирался уходить начиная от рядового солдата и до командования армии. За Волгой ни для кого земли не было. Выстоят все, в этом не было сомнения, но выстоять, пасть в бою — это еще не значило удержать город. К Тракторному заводу и к «Баррикадам» немцы прорвались, когда на их пути не осталось ни одного живого защитника Сталинграда.

Гурову сообщили из политотдела фронта, что об обстановке в городе доложили Сталину, что в Ставке взвешивают все возможные варианты помощи Сталинграду. Это в какой-то мере обнадеживало командование армии, но вместе с тем и какой-либо реальной возможности резко изменить обстановку командование армии не видело и у Ставки.

— На что мы можем рассчитывать? — спрашивал Чуйков у членов Военного совета.

— Только на артиллерию с левого берега! — ответил Крылов. — А стало быть, мы должны расставить наблюдателей и корректировщиков где это возможно и где невозможно. В Севастополе мы их забрасывали в тыл к противнику. Здесь это тоже возможно...