Николай Крылов

1 июня 1944 года на КП армии пришел вызов командарму Крылову, начальнику штаба генерал-майору Прихидько и члену Военного совета полковнику Пономареву срочно прибыть в штаб фронта.

Выехали рано утром на автомашине по лесным запутанным дорогам, хорошо прикрытым густой листвой от немецких самолетов.

— Сразу всех? К чему бы? — гадал Прихидько. Но с предположениями не торопился.

И ему отвечать не очень-то спешили. Все трое догадывались, конечно, что вызов очень важен и скорее всего объяснит, что делалось в полосе фронта, прояснит, с какой целью прибывают новые войска, части усиления, боеприпасы. Большая наступательная операция? Всем хотелось, чтобы так и было, но о таком сказать вслух не решались, слишком велико было желание, и не то что спугнуть боялись, а чувствовали, что говорить об этом еще не настало время.

В лесу разборный домик. На просторных столах расстелены карты. Принял их Черняховский и начальник штаба фронта Александр Петрович Покровский.

Поздоровались. Не удивились приподнятому настроению командующего фронтом. Догадка подтверждалась.

— Присаживайтесь к столу! — пригласил Черняховский и широким жестом указал на расстеленные карты. И, уже обращаясь к Покровскому, предложил: — Начинайте, Александр Петрович!

— В Ставке спланирована стратегическая наступательная операция под кодовым названием «Багратион», — начал даже, пожалуй, с показным спокойствием Покровский. И он не мог быть спокоен, объявляя о таком событии. — К разгрому группы армий «Центр» и освобождению Белоруссии от врага привлекаются силы четырех фронтов, — продолжал он.

— Наконец-то! — вырвалось у Крылова.

Покровский поднял на него взгляд, но, хорошо понимая состояние командарма, никак не отреагировал на эту вольность. Он лишь немного повысил голос.

Обрисовав в общих чертах задачи задействованных фронтов, Покровский остановился подробнее на задачах 3-го Белорусского фронта.

Фронт наносил два удара.

Первый из района западнее Лиозно на Богушевск, Сенно, Лукомль.

Второй — из района Красного вдоль автострады Москва — Минск на Толочин, Борисов.

Этими ударами рассекалась витебско-оршанская немецкая группировка и во взаимодействии с войсками 1-го Прибалтийского и 2-го Белорусского фронтов приводилась к полному уничтожению. Воспретив отход противнику за Березину, фронт создавал благоприятные условия для общего наступления на Минск.

Для нанесения удара на Богушевск — Сенно командование фронтом создавало группу, в которую вошли 39-я армия, 5-я армия и конно-механизированная группа генерала Н. С. Осликовского.

В районе Р»расного сосредоточивались 11-я гвардейская и 31-я армии, 2-й гвардейский танковый корпус. Уступом за ними располагалась 5-я гвардейская танковая армия маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова.

Предполагалось танковую армию ввести в прорыв в полосе действий южной группы фронта, после того как 11-я гвардейская и 31-я армии прорвут тактическую оборону противника на всю глубину, и пустить ее по тылам противника вдоль автострады Москва — Минск. Покровский закончил, слово взял командующий фронтом.

— А теперь о том, что касается лично вас, Николай Иванович, и начальника штаба армии и члена Военного совета армии... Командование фронтом придает особое значение богушевскому направлению. Я не исключаю, что на шоссе Москва — Минск противник окажет самое сильное сопротивление. Я не сторонник лобовых ударов, поэтому богушевское направление может оказаться решающим. И если таковым оно окажется, мы введем именно здесь, в полосе вашей армии, в прорыв пятую гвардейскую танковую армию, главную ударную силу фронта. Ставка, передавая нам пятую гвардейскую армию, рассчитывает на ее стремительные действия после выхода на оперативный простор. Стало быть, ваша армия может оказаться на острие удара. И последнее! К разработке документов привлекайте самый ограниченный круг лиц: начальника оперативного отдела армии, начальников родов войск, начальника тыла!

Черняховский сделал паузу.

— Теперь по расчетам... Все расчеты делать самим, никому не поручать и писать от руки! Черновики уничтожать лично! Сжигать! Никаких письменных документов от нас не ожидайте! Их не будет! Вести разговоры об операции по телефону категорически запрещаю! О перегруппировке войск. Ночи сейчас короткие, и все же передвижения совершать только в темноте! Из-за этого нам даны несколько лишних суток на подготовку операции. И еще! Без нужды в бои местного значения не ввязываться. Ныне не сорок первый год, в плен не сдаются, но пленных захватывают, под пытками могут кое-что и выведать. С сегодняшнего дня каждый пленный — это ЧП для фронта! До начала операции, при всей нагрузке по ее подготовке мы начинаем сложную большую игру по маскировке и дезинформации... Игра должна вестись на всех уровнях. Если потребуется переговорить со мной, что-либо уточнить, то приезжайте сюда в любое время. Или позовите — сам приеду!

Черняховский полистал блокнот на столе.

— Впрочем, можете а не звать. Намечено у меня вскорости у вас побывать!

2