Николай Крымов

Крымовская теория позволяла ему быстро находить ошибки в работе начинающих живописцев: «При определении художественного качества живописных работ в первую очередь необходимо обращать внимание на верность общего тона, на общую правильность и точность передачи природы. У нас, однако, существуют разные ничего не говорящие пустяковые определения достоинств и недостатков картин. Говорят: вкусно, интересно, мягко, свежо, легко, любопытно, жестко, сухо и т. д. и т. п. Когда молодые художники овладеют общим тоном, все это отпадет и останется только “верно” и “хорошо”. Хорошо только тогда, когда верно, и верно, если хорошо», - уверенно говорил он.

Учитель и его ученики

Разработанная Крымовым теория тональной живописи интересна не только как важное обоснование живописного процесса. Она была необходима в занятиях Николая Петровича со студентами. За свою жизнь художник несколько раз оказывался педагогом. Вскоре после октября 1917 года на Пречистенских рабочих курсах было организовано отделение ИЗО, которое пресса того времени назвала «Народной художественной академией». В 1920 году они превратились в Пречистенский практический институт с факультетом изобразительного искусства. Крымов работал там вместе с художниками Константином Коровиным, Николаем Ульяновым, скульптором Василием Ватагиным, искусствоведом Борисом Виппером. Но вскоре этот институт перестал существовать. В 1920-1922 годах Крымов преподавал во Вхутемасе, но самой плодотворной оказалась работа в Изотехникуме памяти 1905 года (1934-1936). И хотя тяжелая болезнь прервала эту деятельность, его ученики на всю жизнь сохранили не просто теплое отношение к маститому живописцу, но вспоминали его занятия с искренним воодушевлением.

У мельницы. 1927

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Зима. Крыши. 1934

Частное собрание, Москва

Многие из учеников запомнили тот день, когда к ним впервые пришел новый преподаватель. Это был 4-й курс, и студенты уже писали двухфигурные постановки и обнаженную модель. Осмотрев их работы, Николай Петрович заметил: «Писать вы не умеете. Все надо начинать сначала», и предложил «молодым дарованиям» написать натюрморт, который еще следовало построить. К следующему занятию студенты по просьбе Крымова сбили из фанеры небольшую ширмочку-гармошку высотой 80 сантиметров со створками шириной около 15 сантиметров. Потом Николай Петрович покрасил створки разными цветами и поставил ширмочку на стол в глубине мастерской так, что створки теплых цветов освещались дневным светом из окон, а створки холодных - электрической лампочкой. «Получилась интересная, нарядная штука, которую можно было написать, только верно взяв цвет и тон», - вспоминал Юрий Ку- гач. В процессе работы над этим заданием художники постигали много нового: для них было откровением, что белый цвет, освещенный лампой, равнялся по тону желтому, на который падал свет из окна.

После этого мэтр поставил перед учениками другое «простое задание» - белый куб, но одна его сторона была выкрашена черной краской и сильно освещена электрической лампой. «Нам предлагается написать так, чтобы выразить, что освещенная черная плоскость светлее, чем белая теневая. Все поняли, что перед нами начинает открываться одна из тайн живописи», - вспоминал другой ученик Крымова.

А еще от студентов требовалось написать кусок смятой бумаги. Оказалось, что верно изобразить этот неожиданный по форме предмет труднее,чем гипсовую голову.

В мастерской, где работали студенты, над входной дверью было прорублено окно для освещения темного коридора. Однажды Николай Петрович поставил на подоконник этого окна натюрморт вроде шар- деновских Атрибутов искусства. С одной стороны он освещался дневным светом из окон мастерской, а с другой - из коридора - слабой электрической лампочкой. Постановка получилась очень красивой и сложной по цвету. Особенно хорош был рулон белой бумаги, невероятно трудный для воспроизведения.