Николай Крымов

Необычным, не похожим на кры- мовские произведения, смотрится, пожалуй, лишь Пейзаж с охотниками. Ведь большинство его героев не претендуют на главную роль на полотне. А здесь прячущийся среди затененных куп деревьев за большим камнем охотник и другой персонаж, освещенный яркими лучами медленно заходящего солнца, выделяются своим смысловым положением на картине.

Желтый сарай. 1909

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Пейзаж с охотником. 1919

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Пейзаж с женской фигурой в красном. 1910-е

Тульский художественный музей

Вечер. 1920

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Чем заняты взрослые люди на картинах Крымова, и какую роль он им отводит? Назвать их деятельными героями не приходится. У них, конечно, есть свои дела: запрягать лошадь, управлять санями, веселиться после посещения трактира, рыбачить, охотиться и потом рассказывать об этом, и просто спешить. Но особая роль отводится отдыху на лоне природы: они сидят у реки {Вечер), несуетно, неспешно прогуливаются, не нарушая той гармонической связи, какая возникла между ними и окружающей природой {Зимний вечер). Или наслаждаются величием леса, как в Пейзаже с женской фигурой в красном. Этот пейзаж пронизан величественным пантеизмом. Большие для Крымова размеры холста и избранная художником точка зрения - сверху - позволяют ощутить всю значительность старого заросшего парка. Картина внушает зрителю представление о том, как долго и медленно росли эти деревья, сколько поколений людей сменилось за то время, что они мужали. Классическая театральность пейзажа несомненна. Так же, как когда- то учили в петербургской Академии художеств, живописец выбрал «кулисное» решение: мощные деревья, словно боковые театральные кулисы, обрамляют солнечную поляну. Глубина полотна теряется в тени: кажется, что неплотный занавес отделяет передний план от массива деревьев. Из-за того, что они столь могучи, фигурка сидящей на скамейке женщины выглядит совсем маленькой, но ярко-красный цвет платья не позволяет ей потеряться в этом лесном массиве.

Резко падающий слева солнечный свет не только освещает поляну и деревья, но и моделирует их объем. Отсюда - естественное чередование деревьев освещенных и затененных, а длинные тени, пересекающие поляну, и темный передний план еще более усиливают театральную классичность этой композиции. Аппликативность в решении освещенной листвы придает картине особую декоративность.

А как же быть с героиней, занимающей столь малое место на холсте? Как здесь не вспомнить европейскую традицию XVII века: помещать стаффажи - второстепенные мелкомасштабные изображения людей и животных в композиции - в среду пейзажа. Крымов был знаком с этой традицией, но для него присутствие человека в пейзаже - скорее, желание еще раз подчеркнуть грандиозность зеленого царства, в котором и человеку отводится место.

Но была в жизни Николая Петровича и еще одна сфера деятельности, где гармоническое соотношение человека и природы нашло свое естественное продолжение: это театр. Еще в 1911 году он оформил спектакль Не было ни гроша, да вдруг алтын по пьесе Александра Островского в театре К.Н. Незло- бина, но постановка не осуществилась.

В 1915 году именно о Крымове подумал Константин Сергеевич Станиславский, когда Художественный театр решил вновь поставить пьесу Чехова Чайка. Ведь жизнь его героев протекала среди столь любимых Крымовым полей и лесов. В пьесе есть и «колдовское озеро», и поздняя осень, когда за окнами дома шумят, теряя листву, деревья. Но Чайку в том сезоне не поставили.

Розовая зима. 1912

Смоленский музей изобразительных и прикладных искусств

Зимний пейзаж. 1919

Саратовский художественный музей

Зима

Севастопольский художественный музей

В следующий раз Станиславский обратился к Крымову, когда возникла необходимость сделать новые декорации ко второму акту Вишневого сада Чехова для предстоящих гастролей в США (1922). Написанные художником декорации подтверждали слова Лопахина: «Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны по-настоящему быть великанами».

После возвращения труппы с американских гастролей Крымов работал над декорациями к Горячему сердцу Островского во МХАТе. А последняя встреча с этим театром произошла во время подготовки спектакля Таланты и поклонники. Театр оказался именно тем счастливым местом для художника, где жизнь персонажей то спокойно, то стремительно развивалась на фоне знакомых крымовских пейзажей.

Но не только работа связывала художника с театром. С молодости он дружил с Иваном Москвиным и даже жил у него два года во время Великой Отечественной войны, когда квартира Крымова оказалась непригодной для существования. А какие веселые беседы велись в доме Москвина, когда там собирались Крымов, Сахновский, Леонидов и сам хозяин! Это было своеобразное состязание остроумцев, тонких художников, знатоков жизни.