Николай Негодник

Вот только не хочется и не можется. Да идут они лесом, эти старые боги! Что им за дело? Ей ведь многого не надо — просто ждать, как ждала уже не первый день, не первый месяц, не первый год. А вдруг сегодня произойдет еще одно чудо? Они случаются, эти чудеса, ведь правда? Появится, сядет рядом и улыбнется. И станет теплее холодная русалочья кровь, заалеют девичьи щеки. Если случится чудо.

Упасть милому на грудь, прижаться крепко-крепко, рассказать о том, о чем не смела раньше. Если случится… Когда случится чудо…

Глава 8

Николай покрутил в руках причудливо изогнутый кусок железа, задумчиво оглядел его со всех сторон и с раздражением бросил на верстак. Потом повернулся к Сереге, орудующему здоровенной кочергой в разожженном горне:

— И как ты представляешь себе кремневые револьверы?

— Я? — удивился волхв. — Кто из нас попаданец? Это твоя идея, в конце концов, тебе и воплощать. Княжеское слово твердо!

— Мало ли кто чего ляпнул…

— Не сравнивай.

Коля слегка приуныл. И дернула его нелегкая на праздничном пиру в честь собственного чудесного воскрешения усадить рядом с собой Славельского Патриарха Савву. Да, именно так, потому что после третьего ковша коварной мальвазии Шмелёв сообщил всем присутствующим о явлении откровения и тут же продиктовал указ об отделении от церкви греческой, как не оправдавшей доверия вышестоящего руководства, и учреждении собственной Патриархии. Возражения, что-де такие вопросы решаются исключительно Вселенскими Соборами, были отметены как вздорные. Проблема, дескать, обсуждалась на самом верху и получила полное одобрение.

В знак признательности Савва благословил правителя новообразованного Татино-Славельского княжества на борьбу с врагами Отечества, каковыми объявлялись практически все сопредельные государства. До тех самых пор, пока не докажут дружеские намерения. Список друзей прилагался и был открыт для пополнения.

В ответной речи, которую Коля помнил смутно, было обещано в течение месяца создать чудо-оружие и восстановить историческую справедливость. Под ней подразумевались границы Скифского Царства по состоянию на тысяча семидесятый год до Рождества Христова.

Слово сказано. Не простое — княжеское. И вот теперь вторую неделю приходилось ломать голову над изобретением того самого чудо-оружия. Пушки отметались сразу. Так как самобраный мешок категорически отказывался выдавать порох, а собственное производство упиралось в отсутствие сырья. И если проблему селитры можно еще как-то решить, то с серой… После долгих споров решили остановиться на легком стрелковом оружии и даже сделали несколько опытных образцов. Только стрелять из них все равно было нечем.

Расстроенный Николай набил трубку табаком и потянулся к горну прикурить. Постоянная работа в кузнице и ежедневные тренировки с мечом нарастили такие мозоли, что уголек можно было брать голыми руками.

— Опять надымишь, — недовольно проворчал некурящий волхв и распахнул окно. — Одно хорошо — комаров распугивает.

— Они меня не кусают.

— И меня. Но все равно хорошо.

— Ага, — согласился Шмелёв и выпустил густую струю в сторону открытого окошка. — Вот так бы сидел и сидел. Ни тебе проблем, ни тебе забот. Захотел выпить — выпил, захотел закусить — закусил, захотел бабу…

— И хренушки, — хлопнула дверь и в проеме показалась зеленая зубастая голова. Целиком Годзилка в кузницу не пролезал. — Животные у тебя желания, князь! Растительные какие-то. А как же подвиги, слава?

— Подслушиваешь?

— Я по делу.

— Ладно, не оправдывайся. Чего приперся?

Горыныч не обиделся на грубость — в дурном настроении и сам бывал несдержан.

— По делу, сказал же, — в окошке появилась лапа с зажатым глиняным горшком, большая ручка на боку которого будила смутные воспоминания. — Держите.

Волхв перехватил посудину и брезгливо сморщил нос:

— Фу, как воняет. Ты туда чего, того?..

— Ну, дык, — подтвердил Змей. — Еще на прошлой неделе. Да не кривись, все уже высохло.

— И чего с этим подарком делать? — Николай с опаской заглянул в горшок. Пахло, конечно, неприятно, примерно, как французский сыр из его времени. И по внешнему виду похоже.

— Ну не есть же, — радостно оскалился Годзилка. — Попробуй поджечь.

Серега пожал плечами, поставил емкость на наковальню и оглянулся на Змея.

— Смотри, ежели что, сам будешь мне рубаху отстирывать.

— Э-э-э, погоди, — забеспокоился Горыныч, — так не договаривались.

— Мы вообще ни о чем не договаривались.

— Тихо, не ругайтесь, — вмешался Шмелёв.

— Я и не ругаюсь. Вот только исследование драконьего дерьма в обязанности волхва не входит.

— Ачоа? — удивился Годзилка. — Вы, язычники, всегда были ближе к природе. А чего может быть природнее-то? Давай изучай, прохвессор!

— Да пошел ты! — Серега взял горшок и с размаху бросил на горящие угли. — Будет тут еще…

…— Что это было? — Выбравшийся из зарослей крапивы волхв растерянно крутил головой. — А где наша кузница?