Николай Негодник

— Сравнил, — рассмеялся купец. — Боярское звание потом и кровью дается… Или великой ученостью, как моему другу коту Базилевсу.

— А мы…

— Ну, чисто теоретически… Но сначала нужно в Авиньон на белых конях.

— Понятно. А ты меня своему другу представишь?

— И в качестве кого? Чем думаешь заняться?

Рома Казак задумчиво почесал переносицу:

— Может, рыбным товаром?

Случайно услышавшие кусочек разговора прохожие вдруг оглянулись с невыразимой грустью и жалостью в глазах. Пробегающая мимо старушка даже остановилась, чтобы перекрестить говоривших, трижды сплюнула через левое плечо и засеменила дальше, охая на каждом шагу и качая головой.

— Чего это они, Боря?

— Жалеют. Раков захотел покормить? Ну-ну, в путь-дорожку… Только у местных водяных на рыбу монополия, если знаешь такое слово. Утопят конкурента к чертям собачьим, и поминай как звали.

— Ой.

— Вот тебе и ой. Молод ты еще, Рома… Идем в трактир, за обучение и добрые советы проставляться будешь.

— А что значит — проставляться?

— Увидишь, — Кутузов решительно направился в сторону видимой издалека вывески с мастерски изображенной кружкой на ней. — Тебе понравится. Особенно завтра утром.

В трактире новых руссов встретили гостеприимно. А чего не встретить? Сразу видно — свои, не голытьба иноземная, что на серпянку квасу выпьет, а буянит на три крестовика. Да и при деньгах оба, заметно. А ежели нет — приличному человеку завсегда кредит. Или не человеку — лишь бы приличному. На стол тут же легла хрустящая скатерть, на которой, как по волшебству, появлялись закуски малые, заедки средние да прочие разносолы.

Хозяин заведения, маленький домовой с большой медалью на груди, подошел лично:

— Рекомендую начать с пива и свежайших раков. Подавать?

— Раков? — переспросил Казак и отчего-то побледнел.

— Пусть несут, — согласился Кутузов. — А вот пива не нужно. Что мы, боши какие? Нам, пожалуйста, три бутылочки «Годзилковой особой» для начала, а к ней…

— Понял, — домовой подал сигнал на кухню. Просто махнул рукой, что обозначало приказ тащить все подряд. — А закончить предлагаю вот этим.

Перед гостями поставили по глубокой тарелке, в которой угадывались мелко порезанные овощи вперемешку с кусочками мяса и колбасы.

— Что это?

— Последний писк моды — салат. На любом застолье рекомендуется располагать прямо перед собой — освежает при некотором разгорячении. Любимое блюдо нашего оборотня, Августа фон Эшевальда.

— Оборотня? — Рома Казак стал еще бледнее, хотя, казалось бы, некуда.

— Ты что, и про него не слышал? — удивился Кутузов. — Ну и глухомань эта ваша Франкония.

— Да как-то…

— Не бойся, Август своих не кушает, нельзя ему на службе. А вот в свободное время… Рома, что с тобой? Не падай! Я говорю — пьет с удовольствием.

— А-а-а…

— Да, ты прав, это как раз он зашел. Август, давай к нам, Рома платит!

Тем же вечером

— И обязательно пришли кого-нибудь с докладом, — напутствовал Шмелёв бывшего десятника славельской стражи. — Алатырь у нас первым под удар попадет.

— Как только, так сразу, — Никифор оставался немногословным, и повышение в звании до полковника не изменило его характер.

Николай на прощание крепко пожал руку:

— Удачи тебе.

— Да ладно, не впервой. — И улыбка в седые усы. А что говорить? Задача ясна, приказ получен.

Князь проводил старого служаку до двери и вернулся к столу, на котором лежала подаренная ангелом карта. Тяжело плюхнулся в кресло и задумался, выбивая пальцами бодрый, в отличие от настроения, марш. И вот на фига свалилось на голову все это счастье? Прогрессор, ептыть… В детские игрушки играть силы есть, на что-то большее их уже не хватает. Да… И вот оно, предсказанное нашествие тут как тут, даже с некоторым запозданием от предполагаемого. Видимо, слегка задержались в Булгарии, но тем злее будут. Приходится придумывать мыслимое и немыслимое, чтобы постараться отбить с наименьшими потерями.

В идеале — вообще бы без них обойтись. А никак… Идут… И как там у летописцев из еще не написанного — приидоша и погубиша? Или — пожраша? Без разницы, и придут, и погубят. И ограбят заодно. А отчего бы не ограбить со скуки? По бесплодным пустыням наскакался, моченых кизяков наелся, с верблюдицей этого-самого… а потом саблю кривую в руки — и вперед. Все развлечение.

Шмелёв горько вдохнул и плюнул на карту. Плевок в полете невероятным усилием извернулся, изменил траекторию, дотянул до границы и упал уже за морем — на Царьград. Удивленный открытием Николай повторил опыт. Результат аналогичный.

— Вот это да! А если вина налить?