Николай Некрасов

Поэма, интересная и забавная для «простолюдина», ставила перед образованным читателем серьезные злободневные вопросы. Это произведение тоже примыкает к «деревенским фельетонам», и «новостей» здесь немало. Однако в центре ее — не созревающий для участия в исторической жизни, а уже вступивший в нее народ. В «Коробейниках» впервые в некрасовской поэзии человек из народа говорит не только о своей тяжелой доле или (счастливой либо несчастной) любви, о своих отношениях с барином, но и о политике и жизни государства: Тихоныч высказывается о Крымской войне, переводя разговор в апокалиптический план, он осуждает помещиков не за произвол и жестокость, а за то, что они ведут себя «непатриотично», бросая свои имения и проживая за границей, тратя там деньги и подкармливая не своих «торгашей», а чужих. В этом смысле в «Коробейниках» Некрасовым сделана первая попытка увидеть народ как историческую силу, стремящуюся выступить полноправным судьей в военных и политических вопросах. Народ, по Некрасову, умен и по-настоящему заинтересован в государственных делах. Необходимо сделать его видение основательным и серьезным, основанным не на предрассудках, но на знаниях. И поэма, доступная крестьянам по очень дешевой цене (три копейки), специально указанной на обложке, чтобы офени и другие продавцы не имели возможности повышать ее, должна была стать личным вкладом поэта в дело народного просвещения.

В «грешневское лето» начинается завершающий этап формирования того образа «народного поэта», каким Некрасов видится современному читателю. Именно в 1861 году народ становится центральной темой некрасовского творчества — не только объектом жалости и заботы, но и источником вечной духовной силы и одновременно участником истории, возможным вершителем судьбы страны. Реформа, при всей ее несправедливости, понятной Некрасову, всё-таки была, с его точки зрения, благотворной, поскольку давала народу шанс проявить те огромные нравственные и интеллектуальные силы, которые в нем заложены, а кропотливая работа по просвещению народа — продуктивной, имеющей значение для будущего. Сотрудники «Современника» думали иначе, предпочитая просвещению прямую агитацию, призывы к немедленному бунту.

Вернулся в Петербург Некрасов после 7 сентября и сразу столкнулся с совсем другой деятельностью. Творческое грешневское лето сменилось мрачной и драматичной осенью, опять стало не до стихов. 14 сентября Михаил Михайлов был арестован и посажен в Петропавловскую крепость за составление прокламации «К молодому поколению» (на следствии он взял всю вину на себя, выгородив своего соучастника Н. В. Шелгунова). Этот арест был первым, и литературная общественность, только-только создавшая Литературный фонд и пока не осознавшая серьезности происходящего, обратилась к министру народного просвещения Евфимию Васильевичу Путятину с петицией в защиту Михайлова. Подписал ее и Некрасов. События, однако, продолжали развиваться, и 4 октября был взят под стражу и заключен в Петропавловскую крепость еще один постоянный автор журнала, друг Добролюбова и Чернышевского В. А. Обручев (прототип Рахметова в романе Чернышевского «Что делать?») — также за составление прокламаций, своего рода подпольной газеты «Великорусе», в участии в издании которой современные исследователи подозревают Чернышевского. Некрасов в это время был на охоте со своими великосветскими приятелями и карточными партнерами. Только возвратившись, он узнал о новом ударе. 23 ноября Михайлов был приговорен к шести годам каторги. 14 декабря над ним была публично совершена гражданская казнь, после чего с ним повидались близкие, в том числе Некрасов. Обручев 27 февраля 1862 года был приговорен к пяти годам каторги и бессрочному поселению в Сибири.