Николай Второй. Борьба с красным террором

— Меня интересуют не обычные кадеты, а, скажем так, идейно честные. Необязательно дворяне, можно даже и из мещан. В будущем, когда я возглавлю государство, у меня не будет времени тщательно подбирать персонал, секретарей и личных порученцев. Поэтому пока у меня есть время, я хочу набрать наиболее честных, ответственных и грамотных офицеров молодого возраста. Обучить их некоторым тонкостям работы и заодно присмотреться к ним. По возможности проверить их на честность и преданность. Есть ли у вас такие кандидаты?

Начальник училища ненадолго задумался, а потом отправился к шкафу и покопавшись там, достал несколько папок, после чего вернулся обратно к нам за столик.

— Есть у меня такие идейные. Вот эти трое с последнего курса, как раз только что вернулись из летнего лагеря и через две недели должны будут отправиться к месту службы, откуда они и прибыли на учёбу. Вот первый кандидат, — сказал он и положил передо мной папку с делом юнкера.

— Петренко Семён Игнатьевич, предельно честный, иногда даже до крайности. Готов отстаивать правду до последнего, за что часто бывал бит, правда, сам не признавался, всегда говорил, что упал и ушибся. Отлично учится, знает два языка, французский и польский. Из дворянских детей, не богат, имеет задолженность по оплате «реверса» за предоставленного коня и амуницию. Характеристики от всех преподавателей отличные, только по богословию низкая, любит спорить по чтению Святого писания. Целеустремлён, имеет лидерские качества, готов учиться по ночам, если не может сдать на отлично. Характеристика с места службы тоже хорошая, — сказал полковник и положил передо мной следующую папку,

— Бирин Олег Петрович. Отличник, правдолюбец, в науках имеет средние знания, но трудолюбив, предан государеву делу, идейный. Из купеческой семьи, не очень богатой, но идти по стопам отца не захотел. По дисциплине нареканий не имеет, но с лошадями он не очень, поэтому другой работе, я думаю, будет рад.

После этого он положил ещё одно дело передо мной и произнёс:

— Засецкий Игорь Степанович из обнищавших дворян, тянется к наукам, честен со всеми, любит справедливость. Готов защищать невиновных, с остальными не очень дружен, но все его оценивают положительно. Не конфликтен и готов идти на компромисс, если это не затрагивает честь. Характеристика с места службы хорошая, — сказал Николай Александрович и, дождавшись, когда я бегло просмотрю их дела, продолжил:

— Вот собственно и все, кого я могу порекомендовать из последнего выпускного курса. Остальные только отучились год, а новый призыв, совсем зелёные, надо смотреть.

— Ну и это уже неплохо, надо, конечно, глянуть на них попозже. А теперь покажите, как проходят занятия и чему у вас тут учат, — сказал я, вставая.

— Прошу за мной, — сказал полковник.

Мы вышли из кабинета и направились по коридору к большому залу с невысокими колоннами и дощатым полом, где порядка двадцати юнкеров проходили занятия по фехтованию. Затем заглянули в учебный класс, где стоял скелет лошади в натуральную величину, просмотрев ещё несколько классов, мы осмотрели казарму, где жили юнкера.

В довольно длинном помещении в два ряда стояли пружинные кровати, а у их изголовий стояли электрические светильники. Кровати были аккуратно застелены, а в изголовьях лежали по две подушки. Что удивительно, но запах, который обычно сопровождает все казармы, практически не ощущался. Дальше мы отправились на улицу осматривать конюшни и здание для конных занятий в непогоду. Все помещения были чистыми, убранными. Стены были хоть и не новые, но со свежими следами недавней покраски. В училище был образцовый порядок и это, не взирая на наш внезапный визит.

За осмотром училища приблизилось время обеда, нам предложили пройти отобедать, и мы все вместе отправились в столовую. В довольно просторном и светлом помещении стояли в несколько рядов столы, и юнкера уже усаживались есть, а когда мы вошли, то по команде все дружно вскочили.

— Сидите, обедайте и не обращайте на нас внимание, — сказал я и прошёл за один из столов, присев рядом с юнкерами, проигнорировав, празднично украшенный стол для преподавателей училища, к которому нас и вели.

— Ну и чем нас сегодня будут кормить, — спросил я у юнкеров, притихших за столом и не знающими, как себя вести. — Миска с ложкой найдётся?

Мне быстро подали обычную солдатскую ложку с миской. А Виктор Сергеевич присел рядом со мной.

— Ну кто тут за старшего на раздаче? — спросил я.

Один из юнкеров поднялся с места и, взяв половник трясущимися руками, открыл крышку с кастрюли, стоящей на столе, но его опередил начальник училища, присевший рядом на стул и взявший черпак из рук молодого юнкера.

— Позвольте мне сегодня побыть старшим за столом, Ваше Высочество, — сказал он.

— Хорошо, но давайте без высочеств: в походе и на войне на это нет времени, а перед богом мы все равны, а пуля для простого солдата и для дворянина отлита на одном станке, — сказал я, протягивая миску полковнику.