Николай Второй. Книга десятая. Вторая мировая война 1931 года

Память возвращалась урывками и какими-то фрагментами, которые сразу было трудно восстановить. Главное – я вспомнил, что нужно просить встречи с князем, моей правой рукой, Кочубеем Виктор Сергеевичем, хотя странно, что он до сих пор не объявился, ведь именно он должен был держать власть в своих руках, хотя упоминание про четверть века – многое могло прояснить. Время беспощадно ко всем, в том числе и к моему окружению, возможно, он не дожил до того времени, когда я очнулся, да и сам факт моего пробуждения вызывает много вопросов. Получалось, что аппарат искусственного дыхания кто-то отключил, сделать это самостоятельно я не мог. Значит, нужно быть очень осторожным, возможно, в моём окружении появится убийца, который захочет доделать начатое, а значит, показывать свои явные успехи в выздоровлении не стоит. Профессору, скорее всего, можно доверять, но всё равно нужно быть осторожным, до тех пор, пока я не пойму, что здесь происходит. Даже факт того, что мне не говорят, что произошло в мире за последнее время, очень настораживает. В первую очередь мне нужно обезопасить себя, а для этого нужно оружие. Постепенно в моей голове складывался план, который я собирался реализовать с завтрашнего утра.

С утра, пока меня мыл и кормил тот же молчаливый медбрат, когда он всё закончил и собрался выйти, я с трудом произнёс:

– Позови охранника.

Он внимательно посмотрел на меня, что-то обдумывая, после чего кивнул и вышел. Через минуту, ко мне вошли двое солдат в том же странном обмундировании.

Знаком подозвав одного из них, я попросил знаком наклониться и сказал:

– Мне нужен ваш пистолет с запасной обоймой и покажи, как он работает.

Солдат с лычками сержанта на секунду задумался и резким движением достал пистолет, проведя несколько манипуляций с ним, показывая как им пользоваться. Система оказалась достаточно простая, чем-то напоминавшая пистолет ТТ с улучшенным взводом. Я приподнялся и кивком показал на подушку. Взведя его и поставив на предохранитель, он положил его под неё так, чтобы было удобно доставать.

Кивнув ему, я улёгся на своё место, и от ощущения, что рядом есть оружие, мне стало легче. Солдаты, не задавая вопросов, вышли.

Теперь предстояло переговорить с профессором, как говорится по душам.

После обеда пришёл профессор и поинтересовался:

– Как себя чувствуете?

– Не плохо для человека четверть века, лежащего в коме. Скажите, что случилось с Кочубеем Виктор Сергеевичем? Почему его нет со мной? – спросил я.

Мой вопрос насторожил доктора, но он тут же успокоился.

– Значит, вы всё вспомнили?

– Не всё, но многое, и вы не ответили на мой вопрос.

– Князь не дожил до вашего пробуждения чуть больше года. Возраст и множество болезней.

– Кто сейчас возглавляет Службу Безопасности?

– Генерал Деникин Антон Иванович, очень талантливый офицер, его выделил сам Виктор Сергеевич и передал ему управление службой перед своей смертью.

– Мне нужно переговорить с ним как можно скорее.

– Хорошо, я это устрою, тем более что он сам спрашивал такую возможность. Но ваш сын просил не беспокоить вас, пока вы не выздоровеете.

– Который из сыновей? – спросил я.

– Семён. Уж очень он переживает за вас.

– А можно перед этим попросить супругу навестить меня, а то неправильно получится, ведь я её не видел столько лет.

– Конечно, я позову её, она здесь рядом, – сказал доктор, вставая и выходя из палаты, а я постарался расслабиться и продумать встречу с ней. К сожалению, кроме воспоминаний, ко мне не вернулись мои прежние чувства, и любви я к ней не испытывал. Для меня она оставалась совершенно посторонним человеком, чужим и незнакомым, именно поэтому я прикидывался спящим, когда она приходила ко мне. Но лучшего источника информации я получить не мог, да и доверия к супруге у меня было больше, чем к кому-либо. Ей моя смерть только навредит, и она – самая заинтересованная в моей жизни сторона.

В палату вошла пожилая женщина, одетая в строгое по нынешним меркам платье с тревогой в глазах, поэтому первым делом я улыбнулся ей и протянул свою ладонь в её сторону.

Она тут же бросилась ко мне и обняла меня, лежащего на подушках, разрыдавшись на моей груди. Я очень осторожно обнял её и постарался утешить, гладя по голове.

Успокоилась она только минут через двадцать. Резко отстранившись и встав, подошла к зеркалу, висящему на стене рядом с умывальником. Приведя себя в порядок, она вернулась ко мне и села на стоящий рядом стул. Долго всматривалась в меня, после чего проговорила: