Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц

Был ли он искренен или вел хитрую игру, надеясь вызвать Марион на ответную откровенность, осталось непонятным. Скорее всего, все вместе. Но ценной информации о сыне графиня все равно сообщить ему не могла, так как сама ничего не знала. Николас регулярно связывался с ней по хрустальному шару, с которым она наконец научилась управляться, но даже если и говорил ей, где сейчас находится, то давал понять, что после разговора оттуда улетает.

Не препятствовал наместник и деятельности антиквара Хокенштейма, продолжавшего торговлю «артефактами древних», основная торговая точка которого располагалась теперь в Бренне. Но там заправлял его сын, а сам он так и остался жить по соседству с Марион, регулярно заходя к ней в гости и даже делясь доходами. Проследить, откуда он берет артефакты, так и не удалось. Антиквар периодически отправлял куда-то корабль с археологической экспедицией, которая их и находила в виде клада на каком-нибудь из островов северного моря, которых там было великое множество. Всякий раз на новом месте, естественно. Ну и цель экспедиции делалась известной только в день ее отбытия, в том числе и самому Хокенштейму.

Возможно, что столь лояльное отношение представителей императора к «приспешникам дракона» было связано и с тем, что кэр Бюлоф как-то лично связался с наместником по хрустальному шару и обещал порвать его на ленточки, если с его матерью или друзьями случится что-либо нехорошее. Все кэры Дэнляндии были собраны императором в столицу, а в Лердене властям приходилось обходиться сотней стражников, которые дракону на один зуб. Наместник это прекрасно понимал, равно как и все его подчиненные.

Понимал это и император Отто, который, как следствие, лерденским властям таких задач и не ставил. Момент, когда еще можно было прибегнуть к шантажу, он упустил, испугавшись общественного мнения и понадеявшись, что кэры и так скоро дракона отыщут. Все-таки фон Бюлоф был не государственным преступником, а кэром-изгоем, и его осуждение и казнь были сугубо внутренним делом этих рыцарей. Приплетать к этому его мать как-то не по-рыцарски.

Наверное, Отто мог бы и наплевать на эти условности, опасаясь уже за собственную жизнь, но мешали два обстоятельства. Во-первых, он не был уверен, что дэнские кэры такой приказ выполнят. Полицейскими операциями они не занимались, к тому же для всех стало ясно, что фон Бюлоф придерживается в отношении бывших военных товарищей нейтралитета. В том числе и в отношении самих кэров, которые, в отличие от пиктанских, продолжали жить в Бренне по своим домам, приходя во дворец только на дежурство. Во-вторых, император по лионской битве помнил, что для обычных смертных защиты от великих заклинаний кэров все равно нет. Если с Марион что-нибудь случится, дракон вполне может и озвереть. Годы прошли, но «Поляна светлячков» все еще продолжала ему сниться в кошмарных снах.

В результате Марион продолжала жить в спокойствии и достатке, хотя и скучновато, ведь нельзя же считать развлечением постоянное беспокойство за сына. К счастью, поначалу панические опасения за его жизнь постепенно перешли в легкое волнение на фоне законной гордости за Николаса. Ну и сынок! Как он всем хвосты накрутил! Так что теперь газеты по утрам она открывала с предвкушением новостей о том, как сначала неуловимый (как писали в газетах), а теперь уже грозный кэр-дракон в очередной раз оставил своих врагов (и каких врагов!) с носом или даже сократил их поголовье.

Из газет любящая мамаша узнавала о сыне куда больше, чем из их регулярных, но недолгих бесед по хрустальному шару. Там все шло на уровне «жив-здоров-люблю-целую!», хотя и это уже немало. Вот если бы еще «скоро буду» добавилось… Но надо быть реалистами: лезть к волку в пасть, то есть в жаркие объятия к полутора десяткам кэров, она сама ему не советовала.

Скатывание Лердена в провинциальность неожиданно положительно сказалось на качестве обедов в доме, которое и раньше было довольно высоким. Рестораны разорялись, муж кухарки — шеф-повар ранее популярного кабака — переехал в дом фон Бюлофов окончательно. И не один. У него еще и кузен знаменитым кулинаром был, и друг детства — известным ресторатором. В общем, Марион пустила их жить в освободившиеся квартиры бесплатно, все равно простаивают. Теперь эти мастера соревновались на кухне, кто кого превзойдет. Продукты, естественно, за счет хозяйки, а ели все вместе. Не за одним столом, естественно, барыня — у себя в столовой, остальные на кухне или по своим комнатам, но все равно все эти шедевры кулинарии шли «для внутреннего потребления».

Впрочем, в последнее время гости в дом тоже стали наведываться. Это в первый год преследования Николаса ее, как чумную, все прежние знакомые избегали. А теперь — чуть ли не напрашивались, что Марион очень радовало. Не возможности пообщаться с людьми, в чью искренность она не очень верила, а как индикатору общественного мнения, которое стало склоняться к мысли, что в войне императора с кэром-драконом побеждает отнюдь не их венценосный владыка.