Николка Персик. Аня в Стране чудес

«А все же, какой это был душка!» – сказала Аня, в изнеможении прислоняясь к лютику и обмахиваясь одним из его листков.

«Как хорошо, если бы я могла научить его всяким штукам, но только вот – я слишком мала! Боже мой! Я и забыла, что не выросла снова! Рассудим, как бы достигнуть этого? Полагаю, что нужно что-либо съесть или выпить. Но что именно – вот вопрос».

Аня посмотрела вокруг себя – на цветы, на стебли трав. Ничего не было такого, что можно было бы съесть или выпить. Вблизи был большой гриб, приблизительно одного роста с ней; и после того, как она посмотрела под ним и с боков, ей пришла мысль, что можно посмотреть, не находится ли что-либо наверху.

Она, встав на цыпочки, вытянула шею и тотчас же встретилась глазами с громадной голубой гусеницей, которая, скрестив руки, сидела на шапке гриба и преспокойно курила длинный кальян, не обращая ни малейшего внимания ни на Аню, ни на что другое.

Глава 5. Совет Гусеницы

Гусеница и Аня долго смотрели друг на друга молча.

Наконец Гусеница вынула кальян изо рта и обратилась к Ане томным, сонным голосом.

«Кто ты?» – спросила Гусеница.

Это было не особенно подбадривающим началом для разговора. Аня отвечала несколько застенчиво:

«Я… я не совсем точно знаю, кем я была, когда встала утром, а кроме того, с тех пор я несколько раз менялась».

«Что ты хочешь сказать этим? – сердито отчеканила Гусеница. – Объяснись!»

«В том-то и дело, что мне трудно себя объяснить, – отвечала Аня, – потому что, видите ли, я – не я».

«Я не вижу», – сухо сказала Гусеница.

«Я боюсь, что не могу выразиться яснее, – очень вежливо ответила Аня. – Начать с того, что я сама ничего не понимаю: это так сложно и неприятно – менять свой рост по нескольку раз в день».

«Не нахожу», – молвила Гусеница.

«Может быть, вы этого сейчас не находите, – сказала Аня, – но когда вам придется превратиться в куколку – а это, вы знаете, неизбежно, – а после в бабочку, то вы, наверное, почувствуете себя скверно».

«Ничуть», – ответила Гусеница.

«Ну, тогда у вас, вероятно, другой характер, – подхватила Аня. – Знаю одно: мне бы это показалось чрезвычайно странным».

«Тебе? – презрительно проговорила Гусеница. – Кто ты?»

И разговор таким образом обратился в сказку про белого бычка.

Аню немного раздражало то, что Гусеница так скупа на слова, и, выпрямившись, она твердо сказала:

«Мне кажется, вы сперва должны были бы сказать мне, кто вы».

«Почему?» – спросила Гусеница.

Опять затруднительный вопрос. Аня не могла придумать ни одной уважительной причины, и так как Гусеница казалась в чрезвычайно дурном расположении духа, то она пошла прочь.

«Стой! – крикнула Гусеница. – У меня есть нечто важное тебе сообщить».

Это звучало соблазнительно. Аня воротилась.

«Владей собой», – молвила Гусеница.

«Это все?» – спросила Аня, с трудом сдерживая негодование.

«Нет», – сказала Гусеница.

Аня решила, что она может подождать, благо ей нечего делать: может быть, она услышит что-нибудь любопытное. В продолжение нескольких минут Гусеница молчаливо попыхивала, но наконец раскрестила руки, опять вынула изо рта кальян и сказала:

«Значит, ты считаешь, что ты изменилась, не так ли?»

«Так, – подтвердила Аня. – Я не могу вспомнить вещи, которые всегда знала, и меняю свой рост каждые десять минут».

«Какие вещи?» – спросила Гусеница.

«Вот, например, я попробовала прочесть наизусть: “Птичка Божия не знает…”, а вышло совсем не то», – с грустью сказала Аня.

«Прочитай-ка “Скажи-ка, дядя, ведь недаром…”», – приказала Гусеница.

Аня сложила руки на коленях и начала: