Никомахова этика

Так как некоторые вещи приятны по природе и из них некоторые безусловно приятны, другие же — сообразно породе животных и людей, далее, некоторые вещи сами по себе вовсе не приятны, а становятся таковыми частью в силу болезни, частью в силу привычки, частью в силу порочности самой природы, то можно различать сообразно каждой указанной категории различные приобретенные душевные свойства. Я говорю о зверских свойствах, например, той женщины, которая, как рассказывают, разрезала беременных и пожирала их плод, или тех диких живущих около Понта, про которых рассказывают, что они любят есть сырое мясо и даже мясо людей, или о свойствах тех, которые отнимают друг у друга детей, как особое лакомство, или, наконец, о тех свойствах, которые приписываются Фалариду[10]. Все это чисто зверские свойства. Одни из них возникают вследствие болезни, а у некоторых вследствие умопомешательства, как, например, у того, который принес в жертву свою мать и съел ее, или у того раба, который съел печень своего сотоварища. Другие, напротив, возникают частью болезненным путем, частью в силу привычки, как, например, вырывание волос или привычка грызть ногти, или уголь, или землю: сюда же относится любовь мужчин, как, например, у тех, которые смолоду развратничают. Тех никто не назовет невоздержными, в которых природа является причиной [их свойства], как никто и женщин не назовет так за то, что они οὐϰ ὀπυίουσιν, ἀλλ᾽ ὀπυίονται. Точно то же следует сказать о тех, которые имеют болезненные привычки. Обладание подобными зверскими свойствами лежит вне пределов нравственной прочности. У кого они есть, совладал ли он с ними, или же они им овладели, того нельзя назвать безотносительно невоздержным, а лишь в силу известного подобия, подобно тому как гневливого называют точно таким же образом невоздержным относительно этой страсти, а не невоздержным вообще. Всякая чрезмерная глупость, трусость, необузданность и вспыльчивость бывает или зверской, или болезненной; ибо тот, кто от природы всего боится, даже мышиного шороха, тот заражен животной трусостью; с другой стороны, [бывают случаи, что] человек боится кошек. Что касается глупых, то одни глупы от природы, живут исключительно ощущениями, подобно животным, как, например, некоторые племена отдаленных варваров; другие, напротив, глупы вследствие болезни, как, например, эпилептики и пораженные сумасшествием.

У одних из них может быть [подобное болезненное расположение], но не овладеть ими, как, например, если бы Фаларид противостоял желанию съесть детей или неестественной любви, у других [это расположение] не только существует, но и овладело ими. Итак, подобно тому как порочность иногда понимается в смысле безусловной людской порочности, иногда же с добавлением, что она «животная или болезненная порочность», а не бессознательная, точно так же, очевидно, и невоздержность бывает частью животной, болезненной, частью же безотносительной, только людской невоздержностью.