Никому не доверяй

– Сюда, – сказал Эллиот, когда они подошли к офису.

Броуди заметил, что Эллиот не подошел к кабинету со сверкающей золотом надписью на табличке: «Джанкарло Хоук», а открыл другую дверь.

– Тори? Вот это сюрприз! – воскликнул он.

– Мы не могли бы на минуту выйти наружу? – спросила Тори.

По ее озабоченному взгляду было понятно, что случилось что-то серьезное. Они вышли из офиса и направились к беседке, из которой открывался чудесный вид на долину, покрытую освещенными солнцем виноградниками. Был ясный солнечный день, располагавший к покою и наслаждению природой, но Броуди видел, что Тори позвала их сюда не для этого. Они вошли в ту самую беседку, где Рейчел и Эллиот застали их целующимися. Но если она и помнила об этом, то сейчас по ее суровому выражению лица этого никто бы не сказал.

– Мой отец хотел, чтобы я поговорила с вами обоими – наедине, чтобы никто нас не мог слышать.

– Он считает, что в офисе установлены подслушивающие устройства? – ужаснулся Эллиот.

– Очень возможно.

– Это сделать проще простого – поверьте мне, я знаю, – сказал им Броуди. – Новые «жучки» настолько малы, что практически незаметны, и их крайне трудно обнаружить.

– Папа велел, чтобы я вам рассказала о том, что он узнал сегодня утром. – Выражение лица Тори стало еще более озабоченным. – Вы зна,ете, что Фред Уикерсон с прошлого месяца является юристом семейства Корелли?

– Это невозможно! Это конфликт интересов… Он не может представлять обе наши семьи! – Эллиот уставился невидящим взглядом на долину, где рабочие подрезали и готовили к зиме виноградные лозы. – Я понял. Фред решил предать Хоуков. Мы – всего лишь песчинки по сравнению с компанией братьев Корелли и их французских патронов.

– Так, значит, твой отец… – И тут Броуди понял. – Корелли заранее узнали, что написано в завещании Джана!

Тори кивнула, глядя ему прямо в глаза:

– Скорее всего. Хотя я всегда считала, что для душеприказчика неэтично раскрывать содержание завещания.

– Этика и юристы! Теперь эти два понятия несовместимы, – саркастически усмехнулся Эллиот.

– Папа также хотел, чтобы вы знали: Алекс Абруццо просил показать ему завещание после того, как оно было зарегистрировано. Клерк, который это сделал, болел до сегодняшнего утра, поэтому папа добрался до него только что.

– Почему завещание интересует Алекса? – удивился Эллиот.

Броуди подумал мгновение и спросил:

– Кого-нибудь удивило, что Альдо получил часть акций?

– Нет. Альдо и наш отец были близкими друзьями. Ближе его у Джана никого не было. Поэтому никто не удивился, что Альдо получил часть наследства. Но зачем Алексу это понадобилось?

Что-то крутилось в голове у Броуди, но он никак не мог поймать эту ускользающую мысль. Он посмотрел на Тори – может, ассоциация с ней ему что-то подскажет? Но ее прекрасное лицо только отвлекало его.

– Я думаю, затем же, зачем и остальным, – сказал он. – Алекс хотел узнать, не получит ли его отец большую часть наследства, если с одним из нас что-нибудь случится.

По лицу Эллиота было видно, что он сомневается.

– Как бы он смог этим воспользоваться?

– Вы напрасно так дурно думаете об Алексе, – уверенно сказала Тори. – Он не из тех, кто может хладнокровно убить человека. Единственное, что мне приходит в голову… Братья Корелли могли выйти на Алекса с заманчивым предложением: уговорить отца продать его долю им.

– Альдо никогда этого не сделает! – закричал Эллиот, удивив своей реакцией не только Броуди, но и Тори. – Я хотел сказать, что, если он решит продать долю отца, он продаст ее мне.

– А что, если Корелли предложили ему намного больше, чем реально стоит эта доля? – спросила Тори.

Эллиот со злостью засунул руки в карманы джинсов.

– Ты не понимаешь! Здесь вся жизнь Альдо…

– Разве? Ты в этом уверен? – спросил Броуди.

Эллиот ничего не ответил, и Броуди стал задумчиво смотреть на Виноградную долину. Его предки собирали на этих полях огромные валуны, чтобы построить погреба и здания для винодельни. Более мелкими камнями выкладывали пограничные борозды между различными сортами винограда. Чтобы заниматься виноделием, надо очень любить это дело. И эта любовь прошла через все поколения Хоуков, сохранившись и в нынешнем…

Неожиданно Броуди почувствовал, что и сам он является частью этой земли, частью этой долины. У него было ощущение, будто кто-то взял и вложил в него память какого-то неизвестного предка. Нет, это было больше, чем просто память. Если бы ему нужно было как-то определить это чувство, он бы назвал его духом. Духом, который впитал в себя долгие десятилетия изнуряющего труда его предков, живших и работавших на этой земле, любивших ее.

Может ли память передаваться с кровью родителей? Теперь он понял, почему Эллиот так сильно привязан к «Хоукс лэндинг». А что, интересно, чувствует человек, посвятивший всю свою жизнь работе на чужой винодельне?..

25