Никому не говори!

Он прикрыл глаза, отворачиваясь от моих пальцев на своём лице, а я сжала кулак и убрала его за спину. Упрямец! Как же ты бесишь меня своей правильностью!

– Хорошо. Что ты хочешь за девчонку?

Вот как. Она пыталась меня убить. Подложила бомбу в мой кабинет. А он печётся о её благополучии? Урод!

– Твои погоны и преданность.

Он в изумлении уставился на меня, а я улыбнулась. Да-да, малыш. Я не упущу такого момента. Мне настопиздело, что ты строишь из себя правильного и хорошего, когда на самом деле ты такой же тёмный и бешеный пес, как я. Пора расправить твои крылышки.

– Ты с ума сошла?

Вопрос прозвучал тихо. Неужели я его так сильно шокировала?

– Что ты? Просто хочу видеть тебя рядом всегда. Мне нужны такие люди как ты, – я начала обходить его со спины, ведя пальцем по широким плечам. – Что бы ты ни думал в своей горячей головке, звание капитана тебя душит. Нужно раскрыть твой потенциал, Антош, – я прошлась ногтями по его затылку, наблюдая в окно, как он прикрывает глаза от удовольствия, и улыбнулась своей маленькой победе, снижая голос до шёпота: – Ментовская форма тебе не идёт, Захаров. И ты это знаешь. Все твои крики, буйный нрав, горячий темперамент. Ты ведь не можешь действовать по указке…

В одно мгновение я оказалась прижата локтем к стене, а его разъярённый взгляд впивался в мои глаза. Его захват причинял боль, отчего я поморщилась.

– С чего ты взяла, что я буду плясать под ТВОЮ дудку, Фризер?!

Я положила руку на его локоть и усмехнулась, указывая на очередную вспышку ярости и его буйность крови.

– Вот поэтом.

Мой песик отшатнулся от меня, будто ошпарился, но во взгляде было только глубочайшее удивление.

– Да что с тобой? Ты готова идти по тёмной дорожке, зная, что умрёшь в грязной канаве, стоит тебе только раз оступиться. Почему?

Я отлипла от стены и вернулась за свой стол.

– Это уже не твоё дело, Захаров. Ты моя шлюха, а не мамочка. Подумай над моими словами. Я предлагаю тебе освобождение. Свободу от обязательства спасать каждый день никчёмные жизни, которые тебе даже спасибо не скажут. Теперь можешь идти.

Я повернула к себе монитор, взяла в руки сотовый и упёрлась локтями в стол, ожидая его реакции, но он просто стоял и задумчиво смотрел на меня. Тяжёлый взгляд будто пытался найти в моих глазах ответ на интересующий его вопрос, но не находил. Вот что-что, а скрывать свои эмоции я научилась уже давно. Антон же упёрся ладонями в крышку стола и навис надо мной.

– Я узнаю ответ на этот вопрос, Фризер. И если он мне не понравится – тебе лучше бежать.

Он поднял статуэтку с пола и с громким стуком поставил её передо мной, а затем вышел, хлопнув дверью. Я с шумом выдохнула и прикрыла глаза, позволяя дрожи охватить тело. С ума сойти! Такого напряжения я ещё ни разу в жизни не испытывала, но я сделала что хотела. Я должна освободить его от этой работы, иначе никогда не смогу пробиться сквозь его панцирь. Но меня также пугала мысль, что это может повлиять на него не так, как я рассчитываю. Я не знаю, почему он пошёл в органы, но отлично вижу, что ему не место в ментовке. Он будто лишний там.

Набрала номер безопасника и вызвала его к себе. До открытия осталось чуть больше получаса. Нужно ещё решить ряд вопросов и только потом со спокойной душой могу отправиться встречать гостей. Сегодня будет сложная ночь, а так хотелось отдохнуть.

– Вызывали?

Я подняла взгляд на огромного лысого мужика в строгом сером пальто и кивнула. Показала ему то же видео и получила в ответ раскаяние и покорное принятие возможного приговора.

– Не доглядел. Виноват.

Я кивнула, но орать уже не было никакого желания. Да и была уверена в верности начальника безопасности.

– Раз она работает в паре с этим подрывником, значит, будет поблизости. Выследи её до Захарова. И привези ко мне домой. Глаз с неё не спускай или отправлю на корм рыбам! Ты меня понял?!

Паша кинул, смотря в пол.

– И собери персонал внизу. Пусть с ними проведут инструктаж. Свободен.

А ведь Захаров мог попросить меня найти этого урода, но предпочёл сам его схватить. И он мог отказаться от нашей сделки, но не сделал этого. Казалось, будто он перечил сам себе или, соглашаясь на «тёмную», пытался загладить это «светлым». Но золотой середины нет, и он должен это знать как никто другой.

Вошла в свою комнату и достала чехол с приготовленным платьем на этот вечер. Переодеваясь, сотню раз спрашивала себя, правильно ли я действую по отношению к нему. Я шантажировала его чужой жизнью. Пусть дешёвой и убогой, но жизнью. Он будет винить меня в своём выборе, если согласится, но я знала, что сейчас Антон не решится на это. Он сделает это гораздо позже, и тогда я обрету не просто верного человека и великолепного бойца, но и нечто ценное и великое, за что буду готова отдать свою жизнь. А может быть, мы станем кровными врагами.