Никому не говори!

Кирилл и Данил переместились ближе к нам, когда как Влад и Стас остались на нейтральной дистанции. Я толком даже не понимала что происходит, пока пальцы Антона не сжали моё плечо. Он защищал меня. От Грешника? Он в своём уме? Как вообще они оказались знакомы? Если только они не служили вместе, но тогда… Я ничего толком не накопала на Грешника, значит, то, что мне известно о Захарове, сплошная ложь. Интересно девки пляшут. Кто же ты такой, Захаров Антон Ахметович?

– Нина Фризер, – протянул Грешник, окинув меня взглядом. – Непривычно видеть тебя в кругу обычных людей. Из ада выгнали или там день открытых дверей?

Забавно.

– Не могу лишить тебя удовольствия потешаться над заблудшими душами. Что-то мне подсказывает, что крики боли и ужаса приносят тебе больше удовольствия, чем мне.

Кирилл справа от нас тихо хмыкнул и занял диван между нами и блондином, который начал улыбаться. Данил сел на спинку, что-то крутя в руках, и поинтересовался:

– Так вы знакомы?

– Было дело, – усмехнулся Илья, складывая руки на груди. – Впечатляющая ночь. Она обанкротила половину клиентов клуба на подпольных боях. Такой прибыли у меня до сих пор не было.

Я пожала свободным плечом, потому что второе сжимали самые настоящие тиски.

– Мужская психика очень примитивна. Женщинам нельзя верить в таких вопросах, а твои клиенты оказались ещё тупее, потому что вняли слуху со стороны.

Я был в клубе Грешника лишь единожды – как раз на том бое между ним и Волком, то бишь Владом, который следил за нашим диалогом, но не вмешивался. Мне стоило тогда только чуть громче положенного сказать, что исход уже предрешён и победит Грешник, как все кинулись делать ставки против его оппонента. Я же поставила на проигрыш Ильи и не прогадала – уже на двадцатой минуте он был обездвижен в крепком захвате и был вынужден сдаться. Оба боксера тогда изрядно потаскали друг друга, но, кажется, остались довольны.

Хватка Антона на моём плече ослабла, и ладонь переместилась на поясницу. Наклонившись к моему уху он шепнул, чтобы я располагалась где захочу, но сидеть мне не особо хотелось. Сам Захаров подошёл к мини-бару рядом с домашним кинотеатром на стене и налил себе алкоголь, а Грешник тем временем и не думал от меня отставать.

– Так ты всё так же владеешь «Люксом»? Не надоел ещё?

Я улыбнулась ему как маленькому ребёнку и помотала головой.

– Нет. И ты его не получишь. Да и зачем тебе это? Какая прибыль может быть в этом городе, кроме как расширения влияния, а «Люкс» не тот клуб с которого нужно начинать.

Он погрозил мне пальцем, улыбаясь, словно встретил кого-то с кем можно поговорить на любимую тему.

– Вот пока ты не охмурила моего друга, всё было схвачено, Фризер. Но кто ж знал, что у тебя всё-таки получится приручить дикого пса.

Антон хохотнул, отпивая алкоголь.

– Я с удовольствием постебаюсь над тобой, когда и на твоей улице воспоют Купидоны, швыряясь в тебя стрелами.

Илья примирительно поднял руки вверх.

– Дьявол ещё на моей стороне, брат. Валхала ещё нуждается во мне. Ты лучше скажи, для чего мы тут собрались и какую роль в этом играет Ксюша?

Стас, который всё это время молчал, поднял голову.

– Ксюша? Каким боком она тут?

– Если б я знал, – ответил Антон, подключая к SMART-телевизору свой телефон.

Быстро настроив его и включив то видео, что показывал мне днём ранее, он подошёл ко мне и обнял со спины за талию. Я положила свои руки поверх его и откинулась на его грудь, осматриваясь вокруг. Выход в коридор находился в самом углу комнаты и, если смотреть оттуда сюда, то справа во всю стену шёл встроенный шкаф с множеством книг, дисков и кассет. Потом была арка на кухню, откуда выглядывал неплохой такой двухкамерный холодильник и часть дорогого гарнитура. На следующей стене висела плазма с множеством колонок и низким столиком для приставки. Затем голое окно с дверью на балкон, где на подоконнике стояло несколько пепельниц, а за нашими спинами две двери, одна из которых плотно прикрыта, а вторая вела в уборную. В самом центре стоял широкий диван, на котором расположились пять мужчин. Без лишней мебели, но дорого и со вкусом.

Я повела носом под подбородком Антона, чувствуя, как напряжено его тело. Для него нелегко смотреть это каждый раз, и меня заботило только это. Не парень на экране, ни эти шкафы, которых Антон называет семьей. Только он. Мой любимый мужчина. Раньше я не знала, как нужно выражать заботу и поддержку, потому что бойфренды, которые были рядом, не значили для меня ровным счётом ничего, а теперь я мечтала забрать боль Захарова себе. Хотя бы половину, чтобы он, наконец, смог сделать вдох. Я гладила его руки, прижималась виском чуть ниже ключиц и желала, чтобы этот лучезарный парень был жив. Но это невозможно, поэтому мне остается только попытаться облегчить утрату, отвлечь, позаботиться, чтобы ему стало лучше.

Антон наклонился ко мне и поцеловал в макушку, стиснув в объятьях. От удовольствия я прикрыла глаза, прижимаясь к нему ещё сильнее, хотя уже действительно некуда.

– Люблю тебя. И мне так жаль…