Никому не говори…

Она бросила взгляд на столик у дивана и убедилась, что вазочка по-прежнему наполнена леденцами в обертках из блестящего целлофана. Конечно, не теми же самыми. Но все равно теми же. Здесь, в Бентоне, в этом доме все было тем же самым.

Ее внимание привлек так хорошо знакомый с детства портрет прадеда, мужчины с суровым лицом, испокон веко л висевший над камином. Посмотрев на него, Карли тут же ощутила себя восьмилетней девочкой.

Именно столько было ей, когда она впервые вошла в эту комнату и увидела портрет. В тот день бабушка, одетая во все черное, привезла ее из местного приюта. Маленькая, напуганная огромным безмолвным домом, его пышным убранством, но более всего мрачной старухой, Карли стояла на этом самом месте и слушала поучения бабушки о том, как она должна себя вести. Бабушка сказала, что ей посчастливилось, и Карли знала, что это правда. Ей действительно повезло так, как только могло повезти бедному нежеланному ребенку, которому пришли на помощь.

– Ну?

Голос Мэтта заставил ее вернуться к действительности.

Карли сделала глубокий вдох и посмотрела на него. Мэтт, беззвучно вошедший в комнату, стоял у дивана и разворачивал мятный леденец. Она едва не улыбнулась. Мэтт всегда обожал эти конфеты.

– Насколько я могу судить, здесь ничего не пропало, – сказала она. – Все выглядит так же, как всегда.

Карли слегка задыхалась. Ее душили детские воспоминания. «Может быть, я напрасно вернулась сюда, – подумала она, ощущая холодок под ложечкой. – Может быть, следовало окончательно забыть прошлое и начать все сначала на новом месте?»

То, что Джон бросил ее ради двадцатидвухлетней студентки юридического факультета, раздавило Карли, как многотонный самосвал. Однако это были еще цветочки. В ходе развода она узнала, что муж постепенно переводил квартиру, машины, банковские счета, вклады и практически все, что они имели – кроме того, что принадлежало самой Карли, – на счет своей компании, лишив ее всяких прав на совместно нажитое имущество.

Униженная, обобранная до нитки и измученная, Карли сделала то, что обычно делают все оскорбленные женщины: устремилась домой.

Строгой бабушки, которую она постепенно полюбила, уже не было на свете. Но оставался еще огромный старомодный дом и маленький городок, где все знали друг друга и где она знала всех и каждого. Жизнь обошлась с ней жестоко, однако Карли не собиралась долго унывать. Она давно научилась вставать после падения, отряхиваться и начинать все сначала. Нужно было не хныкать о потерянном, а идти вперед с тем, что у нее осталось: она сама, этот город, эти люди. Все это было ее фундаментом; Карли хотела построить на нем новую жизнь.

– Ого! – воскликнула Сандра, обойдя камин и заглянув в дверь смежной комнаты. – Если леди, жившая здесь, так ухаживала за всем домом, нам придется трудновато. Карли, шериф, вы только посмотрите!

Они обменялись взглядами и дружно шагнули вперед. Карли, добравшаяся до Сандры первой, заглянула ей за плечо и ахнула.

Мисс Вирджи превратила заднюю гостиную, когда-то служившую бабушке последним убежищем, в подобие кабинета. Во всяком случае, здесь стоял дешевый дубовый письменный стол, разительно отличавшийся от остальной темной викторианской мебели. Стол был разгромлен. Откидная крышка была оторвана и лежала в углу комнаты, похожая на покоробившийся лист картона. Содержимое ящиков было разбросано по старому восточному ковру. У стола валялись письма, счета, рецепты и еще какие-то бумаги. Повсюду были разбросаны скрепки, аптечные резинки и карандаши. Сами ящики лежали на другом конце комнаты. Следы, оставшиеся на штукатурке, красноречиво свидетельствовали, что сначала эти ящики разбились о стену. Стол был пуст. Старинный телефон с круглым диском висел на шнуре.

–Похоже, тут что-то искали. Скорее всего, деньги или чековую книжку. – Мэтт остановился у нее за спиной и взял за плечи. Карли сердито обернулась, но он рассеянно отстранил ее и вошел в комнату. – Ничего не трогай, – не оборачиваясь, бросил он.

–Кажется, ты говорила, что в Бентоне нет взломщиков, – сказала Сандра, с нескрываемым осуждением глядя на Карли. – Ты говорила, что самое опасное здешнее событие – это фейерверк на День независимости.

Карли пожала плечами. Возразить было нечего. Мэтт подошел к куче бумаг, хмуро посмотрел на нее сверху вниз, и тут тишину разорвал неожиданно прозвучавший зуммер. Карли дернулась от испуга. Оказывается, она еще не пришла в себя. Резкий сигнал повторился еще несколько раз.

–Это не мой, – сказала Сандра и в доказательство вытянула обе руки. Тем временем Мэтт вынул из кармана пронзительно звонивший сотовый телефон, надавил на кнопку и поднес его к уху.