Никому не говори…

Карли заметила его краем глаза, когда он материализовался из тьмы в нескольких десятках метров справа. Застыв от ужаса и не желая верить собственным глазам, Карли следила за огромной темной фигурой, быстро двигавшейся в ее сторону. Внезапно мужчина оказался совсем близко. Так близко, что она ощутила дрожание земли под его ногами, увидела блики лунного света на пряжке его ремня, услышала его хриплое дыхание.

Карли издала вопль, который сделал бы честь любой баньши[2], и бросилась бежать.

Глава 8

Собака. Это была собака. Услышав в темноте визгливый лай, мужчина почувствовал приступ такой ненависти, что его затошнило. Значит, эта проклятая тварь не сдохла и не убежала. Он узнал бы этот высокий заливистый лай где угодно. В последнее время его судьба напоминала американские горки: то взлет, то провал.

Впрочем, собаку нельзя было считать настоящим провалом; в конце концов, это была всего лишь бессловесная тварь, но она имела отношение к Марше.

Если бы Марша держала рот на замке, все было бы хорошо, но она не сделала этого и получила по заслугам. Насколько ему было известно, последовавшая за Маршей Сорайя не нарушала их соглашения, и он чувствовал даже некоторые угрызения совести, но после предательства Марши у него просто не было другого выхода.

Оставалась еще одна, последняя, которую нужно было найти и заставить замолчать навеки. После этого он будет свободен.

Собака не представляла собой опасности, однако не давала ему покоя. Как ни глупо, но мысль о том, что она знает, кто он такой и что он сделал, заставляла его чувствовать себя уязвимым. Он хотел ее убить. Пару раз он возвращался к кукурузному полю, где исчезла эта дрянь, и искал ее, но не обнаружил и следа собачьей лапы. Он готов был смириться с этим так же, как мирился с существованием Марши и других девчонок. Приказав себе забыть о них. Они – часть прошлого и навсегда исчезли из его жизни.

Но Марша выползла, как слизняк из-под камня. А сейчас то же самое случилось с собакой. Может быть, эта тварь крутилась поблизости, когда он кредитной карточкой открывал запертую дверь особняка Бидла, но не давала о себе знать. Ему помешали в самый разгар поисков. Только не собака, а две женщины. В первый раз ему не повезло, когда одна из женщин натолкнулась на него в столовой. А во второй раз не повезло, когда оказавшийся поблизости шериф отозвался на ее крик.

Но он не потерял ни смекалки, ни скорости и успел спрятаться в поле. Был неприятный момент, когда примчались помощники шерифа и начали светить фонариками в ряды кукурузы. Однако он сумел ускользнуть и от них. Когда суета улеглась, он снова перелез через забор и начал спускаться к дороге, где была спрятана машина.

Пронзительный лай, несшийся неизвестно откуда, заставил его вздрогнуть и обернуться. Сомнений не оставалось: это была та собака, и она за кем-то гналась. На мгновение мужчина поддался панике и подумал, что собака гонится за ним. Что сама богиня мщения Немезида в облике бродячего пса возникла из пустоты, чтобы навести на его след шерифа и помощников. Он резко развернулся, пытаясь увидеть эту тварь и сообразить, куда бежать. Но в ночной темноте он не мог разглядеть ничего, кроме древесных стволов, кустов и смутных очертаний стоявшего на холме белого дома, из которого он сбежал.

Однако лай слышался отчетливо.

– Хьюго! – раздался поблизости женский голос. Он повернулся и увидел темный силуэт на фоне дома. Женщина гналась за собакой – следовательно, собака гналась не за ним. Лай звучал в стороне. «Одной заботой меньше», – подумал он, но остался на месте, продолжая следить за женщиной. Сейчас она пробежит мимо, и можно будет продолжить путь. Не она ли наткнулась на него в столовой? Вполне возможно. Внезапно женщина остановилась, повернулась и уставилась прямо на него. Ему ничто не грозило, он скрывался во мраке, и все же она словно бы ощущала ею присутствие. На всякий случай он спрятался за толстый ствол. А вдруг она видит в темноте? Но женщина вдруг завопила, как будто ее режут, и бросилась бежать туда, откуда появилась.

Он занервничал и побежал в другую сторону, к дороге. Вокруг было слишком много людей; он не хотел сталкиваться с ними. Вдруг кто-нибудь его увидит и даже узнает?

– Карли! Карли! Черт побери, Карли!

Еще один голос, на этот раз мужской. Но он обратил внимание не на голос, а на имя: Карли. Он уже добрался до канавы, шедшей вдоль дороги, остановился и оглянулся. Нет, сказал он себе, перепрыгнул канаву и углубился в рощицу на краю участка старухи Нейлор. Не сегодня, когда бентонские ищейки идут по его следу. Он не такой дурак. Тем более что торопиться некуда.

Но он скоро вернется. Очень скоро.

Потому что последнюю девчонку, за которой он охотился, звали именно Карли. В Чикаго, где она жила до недавнего времени, ему не повезло. Он и забрался-то в особняк Бидла, чтобы найти ее следы – адрес, номер телефона, письмо или хотя бы счет, который подсказал бы, где ее искать.