Никому не скажем

Жара, не дающая покоя днем, ночью отступает. Температура падает, как в гребаной пустыне. Не минус, конечно, но изо рта вырываются облака пара и тут же рассеиваются, подхваченные усиливающимся ветром. Могу только представить, как Еве холодно в тонкой порванной рубашке. А потому, недолго думая, закидываю руку ей на плечо и прижимаю к своему боку. И в тот же момент получаю тычок по ребрам.

— Отвали, Кит!

— Да я же просто хотел согреть тебя! — возмущаюсь, потирая место ушиба. Дикая она какая-то. Может, поэтому меня на ней и заклинило? С другими как-то просто все. Стоит только поманить. А с ней, как на войне.

— Обойдусь. Держи свои руки при себе. Я серьезно.

— Не могу! Рад бы — да не могу совершенно… — игнорируя просьбы Евы, вновь ее обнимаю и, приблизив свои губы вплотную к ее виску, дурашливо интересуюсь: — А ты?

— Что я?

Мой вопрос сбивает ее с толку. Она теряется настолько, что забывает меня оттолкнуть, и мы замираем на обочине заваленной за ночь опавшей листвой улицы.

— Не знаешь, почему я в тебя такой влюбленный?

Линия ее плотно сжатых губ смягчается, взгляд теплеет, но прежде, чем я успеваю обрадоваться этой небольшой, в общем-то, перемене, Ева берет себя в руки.

— Пить меньше надо, — закатывает глаза она и возобновляет движение.

Наверное, расчет на то, что я её отпущу, но у меня другие планы. Плетусь за Евой как привязанный и мало того, что не убираю руку, так еще и время от времени касаюсь носом ее волос. Потому что только так за навязчивыми, пряными ароматами осени — палой листвы, астр и дыма костров, я могу ощутить тонкий едва уловимый аромат ее тела. Он тоже какой-то осенний. Уютный и… домашний. Евангелина Гонсалес пахнет корицей, антоновкой и имбирем…

— А я, между прочим, не пил, — замечаю хрипло.

— Удивительно.

— Почему же? Ты совершенно меня не знаешь, а уже навесила ярлыки.

— Это свойственно всем людям. Ты, наверное, тоже думаешь, что все про меня понял.

— Да ни хрена. С чего ты это взяла? Нам сюда.

Ввожу код на двери, толкаю калитку и ору в направлении строжки:

— Это я!

— Ты же сказал, что никого нет! — возмущенно шипит Ева на ухо.

— Ты спрашивала о родителях. А это всего лишь охрана.

— Всего лишь, — тихонько фыркает она и спотыкается, прежде чем я успеваю предупредить её быть осторожной.

— Тут ступеньки, — запоздало поясняю я и беру ее за руку. Несмотря на то, что Ева наверняка продрогла, ее ладонь удивительно горячая.

— Не надо мне было идти с тобой, — вздыхает она.

— Да брось. Сейчас я дам тебе вещи переодеться, согреешься у камина и пойдешь…

— У вас есть камин? — в голосе Евы впервые слышится живейший интерес.

— Угу. Если задержишься — растоплю. Это быстро.

Она ничего не говорит, видимо, прикидывая в уме риски. А я открываю дверь и включаю свет в холле. Ева неловко проходит следом, с интересом оглядываясь по сторонам.

— Проходи сюда, в гостиную. Я сейчас принесу тебе переодеться и спущусь.

Несусь к себе, хватаю футболку, потом, подумав, беру еще и спортивную кофту. Слава богу, чистых вещей хватает.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Ева стоит посреди комнаты, задрав голову к потолку.

— Вот… Надевай.

— Отвернись!

— Да я уже все видел. Или лифчик ты тоже хочешь снять? — интересуюсь невинно, будто мне до этого на самом деле и дела нет. Но, говоря по правде, стоит подумать о ней голой, как мой рот наполняется слюной, а член вытягивается по стойке смирно.

— Не дождешься. Отвернись! — топает ногой.

Я смеюсь, но послушно отворачиваюсь к камину и принимаюсь старательно укладывать дрова в топку. К счастью, Ева не знает, что в отражении стеклянной заслонки я могу следить за ней в режиме онлайн. А потому, бросив на меня один нерешительный взгляд, она быстро пробегается пальцами по пуговицам, расстегивает рубашку и скидывает ее с себя резким движением плеч. Мое дыхание сбивается. Я стараюсь вернуть контроль, но получается откровенно дерьмово.

Смещаюсь, чтобы поправить полено, и шиплю от того, как сильно в пах врезаются узкие брюки.

— Все нормально?

— А? Да… Наверное, занозу загнал.

Я вру. А она… она быстро поправляет бретельку простого хлопкового лифчика. Слава богу, Ева не из любительниц пуш-апа, и до того, как она вновь одевается, я успеваю в деталях рассмотреть все, что скрыто тонким трикотажем. Ее грудь действительно небольшая. Пятачки коричневых ареол занимают почти всю ее, а крупные соски на этой всей красоте выглядят хоть и неожиданно, но очень манко. Сморщенные и напряженные от холода, они так и просятся в рот.

— Я все. Дай посмотрю руку!

Ева подходит ко мне и грациозно опускается на ковер рядом.

— Что? — туплю я.

— Руку дай. Занозу надо вытащить…

Протягиваю ей руку и переступаю на коленях чуть ближе к ней.

— Освещение плохое. Ничего не вижу…

Может, и так. Рассеянного приглушенного света развешанных по углам комнаты светильников действительно не хватает. Но, во-первых, так обстановка кажется гораздо более интимной, а во-вторых, никакой занозы не существует.

— Да, наверное, показалось.

— Ну, раз так, я тогда пойду… Спасибо за кофту. Я верну тебе в универе.

Ева упирается рукой в пол, чтобы встать, но я не даю. Накрываю ее ладонь своей и тараторю: