Никому тебя не отдам

Наконец, она встретится с Глебом. Наконец, они пойдут гулять, как настоящая пара. Без всяких друзей с его стороны, без провожатых с ее стороны, без глупых притворств и необходимости строить из себя парочку. Они будут обычной влюбленной парой. Ходить, держась за руки, целоваться сколько влезет, обниматься хоть до посинения. Это же так здорово – быть влюбленной.

Влюбленной…

Щеки девушки заалели, а губы растянулись в счастливой улыбке, милой, смущенной, но такой счастливой. Перед глазами возник образ Глеба. Того Глеба, который, злясь на нее за разговор с Егором, не сдержался и предложил ей встречаться по-настоящему. Он злился, посчитав, что ей нравится другой… Глеб ревновал. Это была самая натуральная ревность! Значит, она на самом деле ему небезразлична. Как же грело понимание этого. Каким же приятным оно было.

Права была Ника, когда говорила, что чувство влюбленности дорогого стоит. А чувство взаимной влюбленности и того дороже. Сейчас Мила была полностью солидарна с подругой, хотя тогда слова Сократовой не вызвали в ней должного отклика. Какой же глупой она была.

Ведь действительно, стоит вспомнить лицо Глеба, лишь вспомнить его лицо, как все прочие мысли вылетали из головы, а сердце начинало биться быстрее. В теле разливалась приятная теплота и возникало желание обнять его как можно крепче. Быть влюбленной – приятно. Определенно приятно.

И так хочется его обнять. Почувствовать его тепло, запах его тела, смешанного с ароматом парфюма. Так хочется оказаться в крепком кольце его рук, будто говорящем, что скорее мир рухнет, чем Глеб ее отпустит. И ей так нравилось это немое… нет, не обещание. Это была немая истина. Не произнесенная, но ясная, как божий день.

Глеб никогда не допустит, чтобы с ней что-то случилось.

Оказавшись в холле, девушка бросила взгляд на улицу через большие стеклянные двери. Здание было новым, и стен, как таковых, тут было немного. Сплошные окна, через которые можно было свободно просматривать, что творится снаружи.

На площадке, рядом со входом, привалившись спиной к колоне, стоял Маршал. У Милы дыхание перехватило. Все-таки он был красив. На него невозможно было не обращать внимания, что доказывали мимо проходившие девушки, то и дело бросавшие в его сторону взгляд. Внутри что-то зашевелилось. Что-то очень недовольное таким вниманием к Глебу со стороны других представительниц женского пола, и это что-то жадно рычало "мое".

Решив поторопиться к парню, пока кто-нибудь особо смелый не решил с ним познакомиться, Кредова ускорила шаг.

– Привет! – с радостной улыбкой Мила появилась перед Маршалом, ушедшим в свои мысли. Голова его была забита основательно. И если уж на чистоту, то лучше бы ему заняться этими проблемами, а не прохлаждаться. В некой степени он чувствовал себя виноватым перед Мишкой и Стасом, которым приходилось работать, пока он устраивал личную жизнь. Однако успокоив себя тем, что кто-то все же должен охранять Милу, пока не найден Антон, Глеб приветливо улыбнулся очаровашке перед ним.

– Привет, маленькая моя, – тепло произнес он, любуясь девушкой, и нежно коснулся ее щеки большим пальцем. – Как тренировка?

Оставив разум где-то на задворках мозга после услышанного обращения, Мила не смогла удержаться и потянулась к парню. Руки мягко оплели его шею и, став на носочки, она прижалась губами к его губам. Маршал, не ожидавший такой реакции, сперва растерялся, но через пару секунд уже крепко прижимал к себе тонкое тело, перехватывая инициативу. Он углубил поцелуй, чувствуя, что с каждой секундой ему все меньше и меньше хочется разрывать их слияние. Почему-то именно ее поцелуи казались бесконечно сладкими. Никогда раньше у него не было таких ассоциаций с девичьими губами. А Мила… Ее губы притягивали. Губы притягивали поцелуи, но вот ее тело в процессе этого начинало притягивать откровенное желание. Только вот не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что если он позволит себе отпустить это желание, то огребет от Милы по причинному месту и навсегда потеряет ее. Слишком рано это желание начало проявлять себя.

Кое-как оторвавшись от девушки, Глеб шумно выдохнул и поднял взгляд на Милу. В следующий же момент пожалев об этом. Раскрасневшееся личико, тяжелое дыхание, приоткрытые влажные губы и затуманенный взгляд. Опасно…

– Я скучала, – прошептала она и снова прижалась к нему всем телом, зарывшись носом в его грудь.

Глебу пришлось в срочном порядке подумать о работе, чтобы успокоиться. Примерно через полминуты он в душе со слезами на глазах благодарил всех богов за то, что у него такая жесткая жизнь, мысли о которой способны согнать любое возбуждение.

– Я тоже, – обретя власть над голосом, ответил парень и отстранил от себя девушку.

– Я больше, – тут же безапелляционно заявила Мила.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Глеб и, взяв Милу за руку, потянул за собой, прочь от здания. Когда они спустились вниз и двинулись по тротуару в сторону центра города, парень заговорил снова. – Ну, чем займемся?