Никому тебя не отдам

Знала, что измена — это низко и подло. Знала, что нужно уметь сдерживать свои обещания. А ещё знала, что никогда и ни с кем мне не было так хорошо. Настолько хорошо, что эйфория накрывала мощной волной от одних только объятий. И я пыталась быть верной супругой. До последнего выстраивала барьер перед Ариевским. Но когда любимый мужчина находится на расстоянии меньше миллиметра, барьер слишком быстро ломается. И мой — тоже начал ломаться.

Сначала я очень разозлилась на него, когда он рассказал, в чём подозревают моего мужа. Так и шипела, подобно степной гадюки, едва с кулаками не бросаясь на Ариевского:

— Мой муж не контрабандист. Я не верю тебе. Не знаю зачем, но ты врёшь. И полиция в моём доме — твоих рук дело. Всё простить не можешь, что Вольский с твоей женой рога наставил, да?

— Замолчи, Леся. Не говори то, о чем будешь жалеть, — его глаза пылали искрами гнева. Он тоже злился, как и я. У каждого из нас была своя правда, в которую другой не собирался верить.

Я отказывалась признавать, что бизнес Вольского переступил черту закона, когда под видом обычного груза на самом деле таможню пересекали партии оружия, а затем транспортировались по всей стране. Эта схема, по словам Ариевского, работала ни один год. Вольский под видом брокера выступал незаинтересованным третьим лицом, сопровождая лишь поставку товара и ее таможенное оформление от иностранного продавца к отечественному покупателю. По факту в контейнерах с минеральными удобрениями, что приходили в морской порт, поставлялось оружие, и покупателями выступали подставные фирмы, поскольку в инвойсах не фигурировала фирма Вольского.

— Сама подумай, какой смысл мне врать? Ты ни разу не задумывалась, откуда столько бабла у твоего мужа? Ни разу не наблюдала за ним со стороны? Ничего вообще не показалось странным? — Продолжал говорить Тимур, а в моей голове всплывали картинки.

Самым первым тревожным звонком был тот вечер, когда Вольский неожиданно замуж позвал. Тогда ещё Ванька заявился, весь такой нервный, взъерошенный, с порога причитать начал: "Пять фирм под арестом. Ищут транзитеров, сейчас цепочки отслеживают". На тот момент я не придала значения фразе. Во-первых, слишком большое потрясение мне нанес Вольский, а, во-вторых, водка, которой я пыталась себя убить до беспамятства, отвлекла от реальности происходящего.

Вторым тревожным звонком был взрыв свадебного автомобиля и разговоры мужа с неизвестными на этот счёт. Плюс Вольский постоянно закрывался в кабинете, если требовался серьезный подход к делу. Да и ещё тот сейф, что был надежно упрятан в его личном кабинете. Получается, что было достаточно деталей, чтобы сложить пазл воедино, но я никак не могла этого сделать.

— Нашу свадебную машину взорвала же не полиция, верно? — Среди всего дерьма, что вылилось мне на голову, хотелось видеть абсолютную непричастность Ариевского. Иначе бы я даже думать, не смела. Он не мог, не мог так со мной поступить.

— Нет, конечно же. Это привет прилетел с другой стороны, о которой тебе лучше не знать. По этой причине я выкинул телефон, чтобы никто не определил твоё местонахождение. Леся, пойми, пожалуйста, и поверь мне. Твой Вольский тебя в могилу сведёт со своими делами. Те люди, с которыми он связался, а теперь отказывается работать, просто так не отстанут. Я не знаю, что у них за тёрки с Вольским, но им он нужен живой, иначе бы вас давно порешили. А ты, получается, слабое место Вольского и тебя будут искать, чтобы надавить на него, понимаешь? Тебе опасность грозит. — Молча слушала, не перебивая. Сердце билось, как сумасшедшее, а тело покрывалось холодным потом. Никогда бы не могла подумать, что действительно могу вляпаться в такое…

Самым обидным было то, что оба Тимура знали обо всем, и никто ничего не сказал. Вольский знал подноготную Ариевского, а Ариевский только говорил, что Тим опасный человек, не приводя никаких аргументов. Я и подумать тогда не могла, насколько опасный. Муж-контрабандист, разве мечтала о подобном?

А потом меня накрыло истерикой. Долго в чувства не могла прийти. Тимур успокаивал, как мог. Обещал, что теперь ни за что не бросит и никому не позволит причинить вред.

— Лисёнок, моя хорошая. Я с тобой, не брошу тебя, обещаю. Никому не позволю и пальцем тронуть. Даже Вольскому ещё раз плечо прострелю, если он решит тебя забрать. Ты о нем теперь и думать забудь, если жить хочешь. — Его губы шептали над самым ухом, а руки обнимали за плечи. Я сидела на мужских коленях, зарывшись лицом в ладонях.

Странные двоякие чувства съедали изнутри. Я не могла поверить, что всё было правдой, и не могла поверить, что отныне моя жизнь круто развернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь в моей жизни снова сменился главный герой, а я оказалась не готовой к такому повороту. Почему-то тянуло к Вольскому, несмотря на открывшиеся обстоятельства. Хотелось думать, что все обойдется. Что Тим приедет за мной, заберет отсюда, и мы снова будем жить по-прежнему. Но по-прежнему уже ничего не могло быть.