Никому тебя не отдам

— Нет, это всего лишь средство для достижения цели — ответил Рейф с улыбкой, которая, однако, была скупой и напряженной. Когда-то она восхищалась тем, как он улыбался, но теперь воспоминания об этом жоп ее, словно соль на еще не зажившей ране. — Давай же, Старина Джон. — поторопил он охранника Кейт.

Тот бросил ему поводья ее лошади, Рейф легко пойман их и поднял руку, показывая, что теперь он хозяин положения.

— Глеверин будет моим, как и ты.

— Никогда! — возразила Кейт, всей душой ненавидя его. На лине Рейфа промелькнуло и быстро исчезло разочарование.

— Прости меня, Кейт, но ты не оставила мне выбора, — тихо сказал он, а затем кивнул воину, стоявшему рядом с ней: — Действуй, Старина Джон.

Мужчина бросил на Кейт быстрый взгляд, в котором читалось сожаление, и, сунув руку под кольчугу, достал полоску материи — еще один кляп. Кроме этого, в руках у него оказалась свернутая кольцом тонкая веревка. Значит, ее опять свяжут и заткнут рот.

— Ты не посмеешь! — отчаянно крикнула Кейт Рейфу, а затем, после некоторой паузы, продолжила, не дав ему ответить; — Впрочем, чего еще от тебя ожидать — ты ведь Годсол. Теперь я понимаю, почему мой отец так презирает вашу семейку,

Рейф вздрогнул от ее слов.

— Кейт, ради Бога, между нами не должно быть вражды. Да, я Годсол, но, клянусь перед всеми этими людьми, я никогда не считал тебя врагом только потому, что ты одна из Добни. Я думал, что ты любишь меня. Об этом говорили твои поцелуи и все, что было между нами. Почему же ты теперь отказываешься от меня?

Кейт вскрикнула, когда он обнаружил перед всеми этими людьми ее безнравственное повеление. Щеки ее густо покраснели от стыда, и она еще ниже опустила капюшон, чтобы скрыть свое лицо.

— Как ты смеешь говорить мне такие вещи: — воскликнула она. Он вновь пытался использовать ее слепое увлечение против нее. Кейт повернулась в седле лицом к Старине Джону и протянула ему руки: — Вяжите меня, и покончим с этим, А когда сделаете свое дело, напомните] своему хозяину, что я не испытываю к нему никаких чувств, кроме ненависти, как пленница к захватчику.

— Кейт, — огорченно запротестовал Рейф, но она повернулась к нему спиной.

Воин, стоявший рядом с ней, издал булькающий звук, похожий на сдавленный смех, и Кейт бросила на него осуждающий взгляд. Но на грубоватом лице мужчины не было и тени веселья. Напротив, он озабоченно захмыкал, увидев на ее кистях отметины от пут, и потому связал ее гораздо слабее, чем следовало бы. Когда он начал завязать ей рот, она спрятала руки как можно дальше в широкие рукава монашеской сутаны, чтобы скрыть, что веревка едва держалась на ее руках.

Благодаря состраданию этого человека перед Кейт замаячила пока еще неясная возможность расстроить планы Рейфа относительно тайного брака с ней. Прежде всего вполне возможно, что защитники Глеверина не поддадутся на его уловку, так как Добни и Годсолы часто встречались в битвах и кто-нибудь на стенах да узнает некоторых воинов из этого отряда. А если это случится, то неизбежно начнется сражение, и никто не будет сторожить ее, Она непременно воспользуется этим и скроется.

Глава 18

Как только Кейт была связана и ее рот запечатан, Рейф повернулся в седле и двинулся вперед через вершину холма, придерживая поводья лошади своей будущей жены и ведя за собой людей брата. При этом он мысленно представлял себе, какой будет их с Кейт брачная ночь. Однако картины скорого счастья были омрачены воспоминанием о реакции Кейт на его предложение о браке. Нет! Не может быть. После минувшей ночи Рейф не сомневался, что она любит и желает его, как он желает ее. Как могла она отказаться от их близкого счастья, если в Хейдоне ее ожидал ненавистный брак с сэром Гилбертом Дюбуа? Он снова бросил короткий взгляд на свою будущую супругу. Ее рот был завязан и лицо почти полностью скрыто под капюшоном. Ему стало не по себе и он почувствовал мучительное разочарование. Вместо того чтобы гордо подъехать к воротам Глеверина бок о бок со счастливой Кейт и потребовать открыть ворота в свои будущие владения, он вынужден страдать от ее ненависти и маскироваться под другого человека, моля Бога, чтобы ему удалось проникнуть в замок.

— Кажется, она неважно выглядит сейчас, — сказал Уилл. Хотя это прозвучало довольно прозаично, в словах брата явно чувствовалась насмешка.

Рейф выпрямился в седле и гневно посмотрел на Уилла. Сзади послышались сдавленные смешки и покашливания. Уилл с улыбкой похлопал своего младшего брата по спине.

— Ну а чего же ты ожидал? — спросил он, а затем понизил голос, чтобы Кейт не могла слышать: — Неужели ты вообразил, что она будет довольна тобой, узнав, что тебя интересует только Глеверин?