Никотин убивает…

— Он самый, — кивнула Гарриет. — О, такой чудный мальчик! Надеюсь, что вы не станете выслушивать гнусные сплетни про него от других родственников… Грегори, правда, был ужасно к нему несправедлив, и у Гая, конечно, были все основания ненавидеть дядю. Вообразите, Грегори намеревался послать мальчика в Южную Америку, работать в конторе на плантации! Меня бы совсем не удивило, если Гай отравил Грегори за это… Нет, нет, я не хочу сказать, что он мог это сделать, просто это не вызвало бы у меня удивления, вот и все. Скорее отравить его мог Рэндалл — другой его племянник. Но, к сожалению, его не было в этих краях в момент смерти Грегори, и увы, у него алиби… Правильно я назвала?

Инспектор Дэвис, который слушал этот бурливый монолог почти засыпая, все же сделал над собою усилие, моргнул несколько раз и спросил, придав голосу мрачную серьезность:

— Ну да, на первый взгляд его можно исключить из списка подозреваемых. А не скажете ли, в какую именно часть Южной Америки собирался выслать мистера Гая Мэтьюса покойный Грегори Мэтьюс?

Мисс Гарриет, которая давно уже не имела столь благодарной и внимательной аудитории, со вкусом почмокала губами и глубокомысленно произнесла:

— Куда-то в Бразилию. Я забыла название городка, по правде сказать. Там то ли кофе, то ли каучук — не знаю, боюсь попасть впросак. Но в любом случае для Гая это было совершенно новое дело. А вы, сэр, могли бы вот так, с ходу, взяться за новую профессию?

— Нет, конечно, — согласился Ханнасайд. — А чем он занимается сейчас, позвольте спросить?

— О, они занимаются внутренней отделкой апартаментов, всякие там подвесные потолки и панели черного дерева, я ничего в этом не понимаю. Но Грегори никогда не жаловал такого рода искусство, да и Гая он не жаловал. Что я хочу сказать — Гай тоже был груб с дядей. А по поводу Южной Америки — так то конечно! У Гая были все основания негодовать. И хотя смерть Грегори не дала так много, как от нее можно было ожидать, все-таки с ней положен конец и этим вечным распрям в семье.

— По вашим словам выходит, что, кроме Гая Мэтьюса, другие члены семьи тоже имели достаточно поводов для ссоры с покойным? — заметил Ханнасайд, слегка улыбаясь.

— Да, и я бы назвала это картиной ада! — воскликнула мисс Гарриет, распаляясь. — К величайшему сожалению, моя племянница Стелла собирается замуж за доктора Филдинга, и я вынуждена сказать, что Грегори питал к молодому доктору стойкую неприязнь! Но с другой стороны, неужели сын должен отвечать за те безумства, что творил отец? Предположим, его отец вел себя не лучшим образом, ну и что? Я всегда говорила своему брату, что удивлена его отношением к доктору. Но, впрочем, это вовсе не мое дело, я просто умоляю вас не задавать мне вопросов по этому поводу.

— Я вас вполне понимаю, — спокойно сказал Ханнасайд. — Наверное, это событие было большим испытанием для вас и миссис Мэтьюс. Насколько я понимаю, миссис Мэтьюс не была против брака своей дочери с доктором?

Гарриет только фыркнула в ответ.

— Я не знаю ее взглядов на сей предмет, джентльмены, потому хотя бы, что не верю ни единому ее слову. Но уж если она и заботится о ком-то, кроме себя, то только о Гае, а никак не о Стелле. Когда возник вопрос о выезде Гая в Южную Америку, то — я даже не ожидала — миссис Мэтьюс кинулась на Грегори, как разъяренная кошка. У них состоялся очень крупный разговор. Но как только она поняла, что не может переубедить моего брата, то сразу же отступила и, как обычно, стала говорить одни любезности… И по этому поводу моя сестра Гертруда сказала… Что она сказала? Что бы она ни сказала, все случившееся послужит ей хорошим уроком, поскольку она надеялась на большое наследство, а получила шиш с маслом — под маслом я разумею ту картину, написанную маслом, которая никому не нужна в целом мире и которую Гертруда страшно не любила! Так-то! А то — взялась она требовать расследования! Вот и получила!

Инспектор вдруг посерьезнел лицом и взглянул на Ханнасайда. Но тот только еле заметно нахмурился и спросил мисс Гарриет:

— Так это ваша сестра, Гертруда Лаптон, передала дело в руки коронера?

— Ну, в действительности коронеру позвонил доктор Филдинг, — завиляла мисс Гарриет Мэтьюс. — Но он не сделал бы этого, если бы не прозвучало такое пожелание моей сестры — это верно… У нее такая гадкая привычка во все вмешиваться… Я, во всяком случае, знаю, что раз Грегори мертв — то он мертв и ничто ему не поможет, и мне этого достаточно, а она… Ну, наверное, вы понимаете, что именно я имею в виду…

— О да, вполне, — заверил ее суперинтендант Ханнасайд. — Не могли ли вы быть так любезны выяснить, здесь ли еще доктор Филдинг? Если да, то попросите его подойти к нам.

Мисс Мэтьюс была несколько удивлена тем, что ее прекрасную, вдохновенную речь оборвали буквально на полуслове, но все же неохотно поднялась и пошла искать доктора. Поскольку тот все еще самозабвенно обнимал Стеллу в холле, эта задача оказалась не столь трудной.

Пока в библиотеке никого не было, кроме двух полицейских, инспектор Дэвис успел бросить Ханнасайду лишь краткую реплику: