Никто, кроме тебя...(СИ)

Поймав на себе взволнованный Ирин взгляд, Сергей коротко кивнул, давая понять, что всё идёт по плану, и сделал глубокий вдох.

- ...Андрюха!.. Это я...

====== Глава 53. Никому я тебя не отдам!.. ======

- Да уж, Светлов, не ожидал, что тебя в такие ебеня занесёт... – Волков осёкся, перехватив в зеркале Ирин взгляд, – ...Навигатор – и тот бесполезным оказался...

- Можно подумать, я ожидал, – глядя на проносящиеся мимо пейзажи русской глубинки, ответил Сергей, – Такое разве что в дурном сне приснится может!.. – он провёл ладонью по заросшему лицу, гоня дикую усталость, – …Ты моих-то видел?

- Нет, – не переставая следить за дорогой, Андрей достал сигарету и опустил тонированное стекло, – Я только сегодня с югов вернулся...

Нервно покрутив в руке пачку “Мальборо”, Светлов окликнул друга.

- Дай-ка телефон – домой позвоню...

Предвидевший это Андрей протянул ему мобильник с заранее извлечённым аккумулятором.

- Да он у тебя сдох! – после нескольких тщетных попыток включить аппарат, с досадой выругался Сергей, успев пожалеть, что опрометчиво от “Алкателя” трофейного избавился, в придорожные кусты его зашвырнув.

- Сдох, так сдох, – равнодушно пожал плечами Волков, забирая телефон, – С кем не бывает!.. – и, с минуту помолчав, бросил на друга испытующий взгляд, – ...Может, всё-таки, расскажешь, что произошло?

- Чуть позже, Михалыч, – кивнул он, – Иришку только в надёжные руки передадим, а дальше думать надо, как из херни всей этой выпутываться...

Ниссан летел по дороге на предельной скорости. Светлов взглянул через подголовник сиденья на Иру.

Измотанная до предела, девушка спала, поджав коленки и по-детски уперев подбородок кулачком. На искусанном комарами личике тревожно вздрагивали опущенные ресницы. Такая милая, трогательная...

Прошлой ночью, доверчиво устроившаяся на его плече, там, в охотничьем логове, она показалась ему самой удивительной на свете: такой желанной и... запретной... Совсем ведь ещё девчонка!.. Тогда он так и не смог уснуть: лежал, к её тихому дыханию прислушиваясь, боясь любым неосторожным движением потревожить. Низменные желания, так некстати распалённые гормонами, бушевали, как лава в кратере вулкана, и душить их в себе стоило неимоверных усилий... Иначе, как мазохизмом, это не назовёшь! А она спала, уткнувшись ему в грудь, и своей близостью сводила с ума...

События, пережитые бок о бок с этой девочкой не скоро теперь из памяти сотрутся: слишком острыми они были, чтобы сгладиться, не оставив следа. В мыслях бесконечной лентой проносились картинки, словно фрагменты недавно отснятого фильма: яркие, отчётливые, режущие зрение своей реалистичностью...

...Глаза её, переполненные слезами и немой мольбой: полная беззащитность перед неоспоримой мужской силой, которой приходилось подчиняться, даже когда было очень-очень страшно... Беззащитность перед болью, которую он ей причинял, безумно жалея и, при этом, требуя беспрекословного повиновения...

...Её изящные руки, робко прикрывающие обнажённую грудь...Пальчики цепляющиеся за его запястья, не пускающие к ране прикоснуться... Её тёплая ладошка, дрожащая в его руке...И тот отчаянный крик, предупредивший его об опасности, там, на болотах, в десятке шагов от заряженного карабина...

Сейчас он с трудом мог представить, что очень скоро её уже не будет рядом. Настолько рядом. И даже не хотел представлять: всё его нутро противилось этому!

Сергей открыл глаза. За окном размеренно перемещался всё тот же монотонный пейзаж... Срубило значит... да быстро-то как!.. Сопоставив сон и действительность, пришёл к выводу, что прежде, чем в мироощущениях своих копаться, отдохнуть нужно. Но назойливые мысли продолжали будоражить истощённое усталостью сознание.

...Скоро они приедут... Он проводит её домой, чтобы оставить там – в привычной для неё обстановке, под надёжной защитой отца, который, теперь уже, вряд ли допустит оплошность в отношении безопасности дочери... Оставит и должен будет уйти.

Снова обернулся, ловя себя на мысли, что не готов к этому. Она ещё была с ним, а он уже скучал...

Отяжелевшие веки опять сомкнулись, погружая в чуткое забытье.

...Он видел её в синем шёлке простыней, прекрасную, словно изваяние искусного скульптора... Однажды он держал в руках это безупречное тело, природой созданное для любви: утончённое, чувственное, тянущееся к нему... И отказался. Сам. И ведь ни разу об этом не жалел, а, если быть честным – и не вспоминал даже... до сегодняшнего дня...

“...Ты, Серёга, как всё утрясётся – замуж её отдай, – шутил Иван, – Чтоб больше не повадно было с мужиками по лесам шастать!..”

А ведь действительно, пройдёт немного времени, встретит она своего “единственного и неповторимого” и забудет весь этот кошмар, как страшный сон... Так уж устроена память человеческая. Будет любима, будет любить... Кому-то безумно повезёт!..

Да, она ещё была тут, а он уже ревновал, неизвестно к кому и ко всем, прекрасно понимая, как глупо это с его стороны.