Никто мне не верит

В конце концов она выключила радио, надела ночную рубашку и халат и подогрела себе ужин. Она смотрела Мэрфи Брауни медленно жевала… медленно, потому что игрушечный енот никак не выходил у нее из головы — и потому что она дала себе слово, что не станет звонить Грегу раньше, чем после ужина.

Она не успела доесть несколько кусочков, когда зазвонил телефон.

* * *

— Пожалуйста, не надо.

— Грег, я должна.

— Ты не должна. Боже, у нас все только начиналось. Мы подходили друг другу. Я знаю, что ты это чувствовала. Ты сама это говорила.

— Я была слишком импульсивна.

— Ты знаешь, где я? Я в машине в Малибу. Около ресторана «У Джеффри». Где мы с тобой познакомились. Ты помнишь тот вечер?

Линн молчала.

— Поговори со мной, Линн. Ты молчишь.

На безмолвном экране Майлс Силверберг тяжелыми шагами пересек комнату отдела новостей, чем-то возмущаясь. Линн наблюдала за ним, сжимая телефонную трубку влажными пальцами. Это оказалось гораздо тяжелее, чем она ожидала.

Она специально была кратка в своих словах. Это был еще один урок, вынесенный ею из «Шоу Линн Марчетт»,урок о том, как надо сохранять контроль над ситуациями, которые были непредсказуемы: не позволять человеку втянуть тебя в обсуждение.

— Это не поможет, Грег. Лучше прекратить это…

— В зародыше. Ты уже говорила это. Но это ничего не объясняет. Давай поговорим о том, как я снова могу сделать тебя счастливой. Что для этого нужно?

— Ничего, — мягко сказала она и услышала грустное молчание, последовавшее за ее словами.

Грег опустил стекло в машине, чтобы выветрить запах еды. На площадку въехала еще одна машина, в которой громко работало радио; он поморщился и снова поднял стекло.

— Это звучит так равнодушно, — сказал он.

— Думаю, да. Но…

— Я никогда не считал тебя равнодушной.

Разочарование и раздражение в голосе Грега почти проникли через защитный экран, который она установила для себя и старалась изо всех сил сохранить.

Слова в свою защиту чуть было не сорвались с ее губ, но она только сказала:

— Может быть, я такая и есть.

— Нет. Только не внутри. — Он начал шептать; он, наверно, касался трубки губами. Это звучало так интимно, словно Грег сидел рядом с ней на диване и нашептывал ей слова прямо в ухо. — Когда мой язык был в тебе, ты не была равнодушной. Когда мой член был в…

Линн швырнула трубку на пол. Мгновение она в замешательстве смотрела на нее, потом подняла и резко бросила на телефон. Она заплакала, уткнувшись в свои влажные руки.

* * *

Он продолжал звонить и оставлять сообщения. Каждый вечер, возвращаясь домой, она находила два или три на своем автоответчике.

Это были обыкновенные звонки, никаких разговоров о сексе, но они вызывали у нее отвращение. Мягкий настойчивый голос, который не оставлял ее, сводил с ума.

— Линн, я действительно скучаю по тебе. Я сожалею о тех своих поступках, которые могли расстроить тебя. Я очень хочу поговорить с тобой. Позвони мне, пожалуйста.

Однажды вечером, когда она с ужасом думала о том, что ей предстоит лечь в постель и бесконечно ворочаться от усиливающейся головной боли, которая снова вернулась и мешала ей спать, она решила сменить тактику. Если игнорирование не помогает, она сделает нечто диаметрально противоположное: она четко и громко выскажет свое решение. Она на самом деле никогда не говорила Грегу: я не хочу больше общаться с тобой, я обращусь в полицию, если ты не оставишь меня в покое.

Приободренная своим решением, Линн набрала номер телефона, который он ей оставил. Как всегда, номер был занят. Она попробовала еще много раз, слышала длинные гудки, в конце концов приготовила чай с ромашкой и попыталась заснуть.

Он начал звонить на работу. Она находила розовые листочки с сообщениями о его звонках после ленча и совещаний, когда заканчивала работу в эфире.

— Ты вообщес ним не разговаривала? — спросила Кара, протягивая ей очередной листок.

— После того вечера, когда я психанула и швырнула трубку — ни разу.

— Если ты уверена, что все кончено, почему бы тебе четко ему об этом не сказать?

— Я пыталась. Его номер всегда занят.

— Он так много раз звонил тебе, — сказал Кара с упреком.

Линн подняла глаза от программы выхода в эфир, которую она читала в этот момент.

— Что я слышу? Бедный Грег, Жестокая Линн. Я не избегаю этого человека. Я хочу все уладить. Если бы я могла связаться с ним или он позвонил бы в офис, когда я на месте, я бы это сделала. Он знает мое расписание. Но похоже, что он специально звонит, когда меня нет или я работаю в эфире.

Пэм просунула голову в дверь:

— Доставка.

— Надеюсь, это не новый подарок, — вздохнула Линн. Все предыдущие подарки — енот, платье, кофеварка — лежали под толстым слоем всевозможного хлама в помещении для мусора в ее доме.

Посыльный вкатил тележку с корзиной, похожей на ту, в которой в первый раз доставили персики.

Что-то задрожало в желудке Линн, когда она посмотрела на нее. Та же самая ситуация. С болью она вспомнила удивление и восхищение, которые испытала в первый раз. Сейчас она не испытывала ничего, кроме дурноты.