Никто мне не верит

Может быть, он вовсе не хочет ее. Может быть, это всего лишь новое для него ощущение, возникающее от общения со знаменитостью.

Возможно, он жалеет ее. Из-за всей этой дурацкой ситуации. Возможно, если он сможет все это уладить и помочь ей выбраться из нее, его чувства исчезнут сами собой.

Скорее всего, так и будет.

* * *

— Черт, — сказал Деннис.

— Что случилось? — крикнула Бернадин.

Деннис стоял около своего шкафа, окруженный грудой свитеров.

— Черт побери. Я не могу найти свой коричневый пуловер. Ты отнесла его в химчистку?

— Нет.

С яростью он запихал плечики обратно.

— Ты не хочешь сказать мне, о чем ты думаешь? — спросила она.

— Всего лишь о том, что моя станция летит ко всем чертям.

— Она никуда не летит. — Бернадин прошла в свою ванную комнату и открыла «иллюминатор», маленькое окошечко, сделанное для того, чтобы они могли спокойно разговаривать, не переходя на крик, занимаясь своими обычными делами по утрам и вечерам.

— Что тебя беспокоит больше всего? — спросила она.

— Убийства. Нанесение увечий. Бездомные. Наркотики…

— Я спрашиваю серьезно.

— Ведущий экстренного выпуска новостей. Все предлагаемые мне пленки похожи одна на другую: скучные, вялые лица с ничего не выражающими глазами. А еще я думаю о шоу Марчетт.

— О шоу? Или о Линн?

— И о том, и о другом.

— Я знаю, что у нее неприятности. Чувствуется ее напряжение. Но шоу выглядит так же хорошо, как всегда.

— Хорошо? — спросил Деннис. — Ты не замечаешь никакой разницы?

— Никакой.

— Она кажется мне измотаной, — сказал Деннис сквозь зубную щетку. — Нам придется отложить ее пробный показ. Я хочу, чтобы она предстала в самом лучшем виде.

— Надеюсь, полиция сможет поймать этого ужасного человека, который преследует ее.

— Никак не могу представить, что у нее с этим типом был роман.

—  Роман?

— Она сама мне об этом рассказала.

— Как это отвратительно, — заметила Бернадин. — Как она могла. — Что ж, кто знает? Я включаю душ.

— Закрой окошко, — попросил Деннис, но она уже открыла воду. Через окошко начал проникать пар, и он закрыл его со своей стороны.

* * *

— Ей следует предать эту историю огласке, — сказал детектив Говард Ландрау. — Поднять шум. Напугать это дерьмо.

— Она хочет, чтобы это оставалось в тайне. Кроме того, это может вызвать обратный эффект. Ему это может понравиться, — сказал Майк.

Ландрау пожал плечами:

— Ничего другое не срабатывает, я понял?

— Ничего другое и не пробовали. — Майк посмотрел на свой стол, стоящий рядом со столом Ландрау, и на лежащую на нем папку с делом Линн. Она была практически пуста. — Этот тип действует очень осторожно, чтобы не нарушить закон о преследовании. В Калифорнии он такой же, как у нас: должна быть реальная физическая угроза. У меня недостаточно материала, чтобы обратиться к окружному прокурору, поэтому я даже не могу начать его официальный розыск. И официально или нет, я не могу найти даже его следа. Он — привидение.

— Поговори с ней. Посмотри, может она согласится на огласку. Убеди ее в том, что тогда она получит больше популярности, чем сможет с ней справиться.

— Детектив Делано, — сказала Кара, протягивая трубку Линн.

— Привет, Майк. Есть что-нибудь новое?

— Нет. Я звоню, чтобы еще раз предложить вам подумать о том, чтобы обнародовать эту историю. Здесь есть люди, которые поддерживают эту идею.

Линн откинулась на спинку стула и устремила глаза к потолку. Кара вышла из офиса, и она была одна.

Эта мысль пугала ее. Но она ненавидела ту беспомощность, которую ощущала, свое поведение, напоминавшее поведение смертельно напуганного ребенка.

— Я все еще не решила, могу ли это сделать. Но что произойдет, если я соглашусь? Расскажите мне, — попросила она.

Сидя в своем офисе, Майк прижал трубку к уху предплечьем и буквально уткнулся в нее ртом. Долгие годы, когда ему приходилось звонить и отвечать на звонки в окружении других полицейских, научили его разговаривать нормальным голосом, но так, чтобы тебя не слышали окружающие.

— В лучшем случае, если он покинул свое убежище в лесу и не любит яркого света, он бросится обратно в лес и останется там. Эти ничтожества любят играть в свои игры, прячась и скрываясь от других, но они не любят, когда их находят.

— Тогда весь этот кошмар может закончиться. Возможно, он действительно оставит меня в покое.

— Возможно.

— Или?

— Публичность может придать ему новые силы. Вам придется сделать заявления, сидеть в ожидании интервью — я прав? Это громкая история: телевизионная знаменитость подвергается преследованию.

— Да.

— В этом случае может произойти самое плохое. Он не испытывает ненависть к свету, он любит его и хочет остаться в его лучах.

Слушая это, Линн качала головой, представляя, что ее ждет: всесторонняя травля, телефонные звонки, записки, вложенные в непристойные подарки, идущие снежной лавиной и способные похоронить ее заживо.

* * *

Дожидаясь окончания разговора Линн по телефону, Кара воспользовалась моментом, чтобы разобрать почту. В ней она нашла новую карточку Линн, подтверждающую ее членство в клубе «Брум». Кара положила ее на папку Линн и посмотрела на брошюру, которая была вместе с ней в конверте.