Никто нас не разлучит

Сёма начал переписываться с Полиной. Но через год его родители решили переехать в другой район. Сёма писал с нового места жительства, но ответов не получил. Осенью его взяли в армию. Отправлял он вначале и со службы сообщения, но, не получив ответа, прекратил писать. Однако Полина часто ему вспоминалась, даже снилась.

Два года пролетели, как птицы. После возвращения со службы Резонов поступил туда, куда мечтал: в пединститут. На подготовительное отделение, которое в обиходе все называли рабфаком. С самого начала стал искать Полину. Но ни на третьем, ни на втором, ни на первом курсе иняза она не училась. Не оказалось её и среди будущих словесников.  Резонов упорно искал её на других факультетах – и не находил.

Однажды Семён и его четверо новых друзей (все после армии) решили прогуляться по городу. Зашли в Центральный парк культуры и отдыха. Стояла прохладная осенняя погода. На голых ветках деревьев каркали вороны, решали какие-то свои разборки. Вдруг за кустами на дорожке, параллельной той, по которой они шагали, раздались возбуждённые голоса – мужские и женские.

Резонов остановился, прислушиваясь. И вдруг кинулся туда, перепрыгивая через клумбы, подныривая под кусты. Выскочил на ту дорожку. Перед ним двое явно выпивших парня приставали к двум девушкам, одетым в красную и зелёную болоневые куртки. В первой из них он узнал Свету, а вторая оказалась Полина! Высокий парень в распахнутой куртке, в котором он узнал Костю, пытался обнять Полечку, та его отталкивала.

Семён с разгона толкнул Костю в бок. Тот отшатнулся, повернулся и с руганью бросился на него. И тут – бац! Произошла встреча Семёнова тяжёлого ботинка и Костиного живота.

Камышинский удалой боец согнулся, обхватив больное место. «Получилось!» – возликовал Сёма. Кинувшийся было на него второй приставальщик налетел на кулаки подоспевших Сёминых друзей, которые вдобавок опрокинули согнувшегося Костю на асфальт. Резонов сказал, указывая на опрокинутого:

– Это мой давний знакомый, а того я не знаю. Да отпустите их!

– Мы только поговорим с ними, – ответили друзья.

Семён взял девушек за руки и быстро повёл их из парка, закидывая тех вопросами. Оказалось, что Полина передумала и поступила учиться в институт культуры на библиотечный факультет. Там же обучалась и Света, которая не стала переписываться с Валерой.

Оля же вела оживлённую переписку с Эдиком, они встречались несколько раз в областном центре, но затем расстались.

Семён поразился тому, что узнал: Поля писала ему несколько писем на старый адрес, но они пришли обратно. С нового же места жительства Семёна писем она не получала.

– Но главное, что мы встретились!  Помнишь: «В моей руке – какое чудо!…» Я ведь говорил тебе, что всё у нас получится! – Семён остановился, взял обе руки Полины в свои и с восторгом смотрел на неё. Света загадочно улыбнулась и деликатно отвернулась.

Полина, не отнимая рук, строго заговорила:

– Семён, прошло три года. Мы так давно с тобой не общались. Откуда тебе знать: может быть, у меня есть парень, может быть, я за него замуж собираюсь?

Семён молча смотрел в её глаза изумрудного цвета. Голос у девушки был строгим. Но взгляд! Её очи говорили о другом…

Как поступать правильно?

В отделение «Скорой помощи» районной больницы привезли больного. Нужен врач. Сегодня дежурил Альберт Узков. Он и его жена работали терапевтами в местной больнице второй год. Водитель Василий быстро доехал до двухэтажки, где жили Узковы. Второй подъезд, первый этаж. Звонит, звонка не слышно. Из-за двери слышится приглушённо музыка, как будто из индийского фильма.

Василий с раздражением крикнул, мол, сейчас я вам добавлю музыки, и забарабанил в дверь. Дверь открылась не сразу. Выглянул Альберт, глаза какие-то затуманенные. Василий ему сказал, что надо ехать пациента выручать, а не в дудку дудеть.

– Это не дудка, – посмотрел на инструмент в руке Узков, – а кларнет.

– Мы медитируем! – добавила жена Альберта Алла тоже с туманным взором, – чуток подождите.

Дверь захлопнулась. Вновь раздалась чарующая, вяжущая мелодия. Василий выругался и опять начал стучаться. Вскоре Узков вышел. Пока ехали, водитель ворчал. Молодой врач умиротворённо посоветовал ему заняться хатха-йогой, чтобы не впадать в стрессовые состояния, самоуглубляться и совершенствоваться.

На следующий день Узкову попало на орехи от главврача. Крупным телом и статью жена Альберта походила на отца. И взгляд такой же – гордо-синий.

– Привет, Алик! Сигнал на тебя поступил. Вроде ты не хотел на скорый вызов ехать. Ты что, парень, обалдел?

– Нет, как это не хотел, Вы что, папа, я же выехал, – забормотал провинившийся зять.

– Но не сразу! Чё ты там вошкался? Мелодию он там выводит! А если пациент богу душу бы отдал, пока ты дудел?! – взор тестя стал как небо перед грозой, казалось, очки и лысина у него гневно сверкали, – Ну, чё молчишь?

– Мы … это… с Аллой медитировали под музыку…

– Её-то не приплетай сюда! Твой долг – лечить людей, всегда быть готовым им помочь. Музыкант, етить твою! Ты не Аполлон, а Эскулап! Не забывай этого! Ладно, иди…