Никто не избегнет блаженства

На этот раз Этьен, видимо, не разобрал слов, но явно догадался, на что я намекаю – пожал плечами и улыбнулся, уставившись на меня выжидающе. Лицо Архангела розоватым светом освещал изогнутый итальянский фонарь, и по его блестящим глазам было видно, что он не прочь отнять у меня оставшееся время, отведенное на сон, если я приглашу его, скажем, посидеть рядышком или побродить по тропинкам, выхваченным луной из темной чащи.

– Спускайся сюда! – я махнула рукой и подвинулась, уступив приятелю часть места на коврике.

Этьен сделал одобрительный жест ладонью и утонул в потемках комнаты. Через пару минут он появился внизу, присел рядом со мной и задумался. Хотелось бы мне знать, о чем? Впрочем, я и так прекрасно знала, да не нашлась, что сказать. Принц Грозы обычно предпочитает решать свои проблемы сам, и что еще важнее, он гораздо лучше других знает, как ему их разгрести.

Спустя несколько минут я участливо приобняла его и потрепала по плечу:

– Может, поплаваем?

Этьен охотно кивнул, на что я, собственно, и рассчитывала. Я давно заметила, что наши желания, как правило, совпадали. И нисколько этому не удивлялась. Ведь принц Грозы был одним из тех немногих людей, с коими приятно не только разговаривать, но и молчать. А порою, поддерживая молчаливый диалог, обмениваясь одними взглядами, наслаждаясь врожденным знанием и ощущением друг друга, можно вести долгие беседы, куда более содержательные и эмоциональные, чем те, которые мы ведем словами. Молча можно ссориться и мириться, вести баталии, смеяться и плакать. И однажды в этой тишине ты вдруг осознаешь, что вы знакомы всю жизнь.

Так и сейчас: я в точности понимала, что Этьену, как и мне, необходимо немного отвлечься и забыться – побарахтаться в море, снять стресс.

Осторожно съехав с откоса, ступая впотьмах по каменистой пологой дороге, держась за руки, мы вышли на песчаный пляж, где привязанные лодчонки покачивались на слабо колышущихся волнах. Стоял штиль; пенные барашки, отливающие неестественной зеленью, расцвечивала луна, перед диском которой Этьен, по его словам, поставил светофильтр «Карибская трава». Сам фильтр незрим, видим только спецэффект. Вскоре вокруг луны закружились сиреневые спутники, а потом появились еще три луны, размерами покрупнее – голубая, розовая и фиолетовая.

– Этьен, пожалуйста, хватит, подумай о людях! – взмолилась я. – Если кто и не вспомнит главы Писания о конце света, так это наверняка те, которые решат, будто у них белая горячка.

– Ничего страшного, – шутливо отмахнулся от меня Этьен, – людям иногда очень полезны такие встряски. Одни начнут молиться, другие бросят пить, – наставительно заметил он.

– А третьи плюнут на все и срочно начнут кутить, прожигая последние деньги, дабы нагуляться в оставшиеся минуты жизни. А потом, когда тревога окажется ложной, от обиды и нищеты сойдут с ума, – со смехом ответила я, раздевшись и неторопливо ступив в воду, игриво обдав при этом Этьена солеными брызгами.

– Что ж, туда им и дорога, – заключил он и с разбега плюхнулся в море, по пути толкнув меня столь энергично, что я опрокинулась с головой.

Меня возмутила такая наглость. Я обогнула дерзкого мужчину под водой и со спины исподтишка набросилась на него, пытаясь отомстить тем же. Но Этьен словно этого и ждал. Сделав мне подсечку, он ловко подхватил меня под коленями и вскинул себе на спину, словно рюкзак-кенгуру с малышом, после чего стал кружить в воде с невероятной скоростью. Мне осталось лишь крепче обхватить его за шею, дабы не свалиться. Я визжала и смеялась одновременно. Но тут Архангел резко остановился, а я дернулась и по инерции налетела на него. Столкнувшись, мы звонко стукнулись лбами. Я захохотала, а Принц Грозы смутился и покраснел. Мне стало не по себе. Смех замер на моих губах, и я порывисто отвернулась.

Поплавав некоторое время среди волн, расцвеченных лунами, мы выбрались на берег и, захватив одежду, отправились назад по широкой центральной дороге – кружным путем, предназначенным, в основном, для гостей. Вместе с тем я исхитрилась, незаметно для Этьена, пропустить первый поворот налево и вывести нас к оплетенному виноградной лозой фюзеляжу от Boeing 787, расположенному скрытно, точно блиндаж, в ложбинке между деревьев.

– Ого, какое потайное местечко! Явочная квартирка?

– Это подарок отца на мое трехлетие. Нечто вроде домика на дереве. Правда, вместо домика пришлось взять остов старого самолета и утопить его, как видишь, в земле – под липами и лещиной. Переброшен из Штатов в Россию «Богданом Руслановичем» сравнительно недавно – как раз перед затоплением Северной Европы.

– Тоже мне, домик! Это уже, знаешь ли, гостиница посреди деревьев, – ворчливо заметил Этьен, когда мы вошли внутрь и включили боковое освещение, – и чего тебя угораздило так шиковать: кресла с регулировками, столы полированные, горки с безделушками, зеркала, гирлянды? А там что? – Этьен заглянул за переборку. – Слишком уж уютная спаленка! Такая роскошь не по мне, бархат нужно убрать – он только пыль собирает.