Никто не хотел убивать

— Ларисочка, как я рада, — защебетала на том конце провода Нелли Георгиевна. — Как у вас дела? Вы сейчас где? Что-нибудь узнали про Танечку?

— Да, есть кое-какие новости.

— Тогда, может быть, вы подъедете ко мне, и мы с вами почирикаем немножко?

— Нет, спасибо, — как можно вежливее отказалась Лариса. — Я только что из Москвы и немного устала… Что же касается вашей Тани, то она, как я поняла, вышла замуж и уехала в Грецию.

— Как замуж? — растерялась Миронова.

Похоже, она уже свыклась с мыслью, что с Таней случилось нечто ужасное, и готовилась к трагической роли утешительницы смертельно расстроенного брата-мужа.

— Она же совсем еще ребенок. Вы это точно знаете?

Голос Нелли Георгиевны стал строгим, как у школьной учительницы, отчитывающей нерадивого ученика.

— Да, точно, — устало ответила Лариса.

Ей стала совершенно безразлична вся эта история. Греется сейчас Танечка на лазурном берегу Эгейского моря и ничего не подозревает о трагедии в семье.

— А почему в Грецию? — спросила Миронова.

— Потому что ее муж — грек по фамилии Карабоглис.

— Как-как? — переспросила Миронова. — Вы ничего не перепутали? Уж больно фамилия какая-то странная. Может быть, с вами сыграли шутку?

Лариса начала злиться.

— Нормальная греческая фамилия, — раздраженно произнесла она. — А если вас что-то не устраивает, можете нанять частного детектива. Извините, но у меня сегодня еще куча дел.

— Ларисочка, да я просто пошутила. Вы так быстро все это выяснили. Просто на удивление, — переменила тон Миронова, пытаясь загладить возникшую неловкость. — Я думаю, что вы обязательно должны побывать у нас в гостях. Вы просто мисс Марпл Тарасова.

Шутка ей самой показалась супероригинальной, и она засмеялась.

— Хорошо, я как-нибудь зайду, — сухо пообещала Лариса и отключила связь.

«Все, теперь только домой», — подумала она и тронулась с места.

Она медленно выехала со стоянки на шоссе, ведущее в город. Дорога шла под гору, и спустя некоторое время Лариса решила слегка притормозить. Но… Она с удивлением, а секунду спустя уже и со страхом обнаружила, что тормоза ее не слушаются.

«Что за черт, — она с силой нажала на педаль, — когда я уезжала, все было в порядке!»

Машина уже набрала приличную скорость, и Лариса всерьез начала опасаться за свою жизнь. И в этот момент на шоссе непонятно откуда выскочил старый пень с клюкой. Его не волновали правила дорожного движения. Ему надо было перейти улицу, и он с какой-то дурацкой старческой бестолковостью, смешанной с деревенской дотошностью, пытался осуществить свое намерение. Торопливо семеня ногами, он, уставившись глазами в асфальт, шел на другую сторону улицы. Лариса в ужасе вскрикнула и изо всех сил дала ногой по тормозам.

Машина неслась на дедка. Крутанув руль вбок, Лариса опять нажала на тормоз. Тут же раздался ужасный удар. Последнее, что она запомнила перед тем, как потерять сознание, было удивленное лицо деда с поднятой на нее клюкой.

«Идиот», — запоздало промелькнуло у нее в голове. Потом все исчезло, и осталась одна чернота…

Глава 5

Фирма «Свем» занималась продажей сотовых телефонов с полным их подключением и обслуживанием. Это была самая молодая фирма в городе в этой сфере деятельности. «Свем» только-только стала на ноги и понемногу набирала обороты, составляя конкуренцию таким акулам, как «Тармобайл» и «Крон». Раньше именно эти фирмы были полновластными хозяевами на «сотово-телефонном» рынке города, но с недавних пор «Свем» начала теснить их позиции.

И вот теперь все пошло к чертовой матери. Число клиентов фирмы резко упало, а приток новых замедлился. Впрочем, тенденция к уменьшению числа клиентов была общей, но «Тармобайл» и «Крон» довольно легко переносили эти убытки за счет общей величины товарооборота. Они достаточно прочно стояли на ногах и разоряться явно не собирались. А вот фирме «Свем» как раз грозило именно это.

Невеселые мысли по поводу перспектив компании теснились в голове генерального директора фирмы «Свем» Валентина Георгиевича Усова. Ему было под пятьдесят, и пора уже было думать о грядущей старости. И Валентин Георгиевич страстно желал, чтобы она была безбедной.

Лет десять он проработал на одном из тарасовских военных заводов, пока военно-промышленного комплекса не коснулся вихрь перестройки. Зарплата стала смешной, да и выплачивалась она с большими перебоями. Дома у Усова начались скандалы и истерики. Его жена и в хорошие времена не отличалась сдержанностью, а уж теперь и подавно.

В нищете и хаосе прошло еще лет пять, пока Валентин Георгиевич, подобно многим его коллегам, не попал под так называемое сокращение штатов. По этому поводу, несмотря на мучившую его язву, он жутко напился. А жена тогда заявила, что уходит к маме. На что Усов философски заметил: «К маме — значит, к маме».