Никто не хотел убивать

– Но ты все равно ухи на макухе держи! И на выгуле не зевай. Здесь тебя Крыло не тронет, а на продоле может отыграться. Дурдом у нас тут, да?

– Не спорю.

– Ты думаешь, что нормальный, а на самом деле уже дурной. Здесь все такие. Кто-то больше, кто-то меньше, но крыша у всех плавится. Ничего, скоро жара спасть должна.

– Скорей бы.

– Я смотрю, ты прикинут неплохо.

Футболка на Стасе была недорогая, но новая, и спортивные брюки только что из магазина. Это ему Женя в дальнюю дорогу собирала. Правда, свидеться с ней Стас не смог. Майор Губков сделал все, чтобы они не встретились. Но сумку с вещами ему передали.

Его этапировали в Изгорск, два дня держали в КПЗ, а вчера отправили в следственный изолятор. Здесь он и узнал, что это такое – ад на земле. Черти уже появились, и костер, можно сказать, разведен. Как бы его не поджарили на нем. А все именно к этому и шло.

– Это ты к чему?

– С воли тебя подогревать будут?

– Будут.

– Кто?

– Родители у меня, сестра. Подруга.

Женя при деньгах – есть на что собирать передачи и отправлять их в тюрьму. Именно этот вопрос и волновал Бабая.

– Значит, будут дачки? – с нескрываемой надеждой спросил он.

– Будут. Хоть каждый день.

– Каждый день – это хорошо.

– Только недолго.

– Почему?

– Так меня же вперед ногами вынесут.

– Если грев будет, то не вынесут. Блатные тоже жрать хотят. Станешь их подогревать, и Прохарь Крылу ноги повыдергивает, если он тебя тронет. Ну, будем на это надеяться. Ты за меня держись. Пацан ты вроде не стремный. Чем по жизни занимаешься?

– Из армии вернулся, – уклончиво ответил Стас.

– За это не закрывают.

– Ну, если ствол при себе держишь, то закрывают.

– Из армии привез?

– Типа того.

– Наградной?

– Нет.

– Как это не наградной, если тебя за него тюрьмой наградили? – Бабай рассмеялся.

– Ну да, конечно, награда нашла героя. – Стас с горечью усмехнулся.

– А я вор по жизни, только гуляю сам по себе.

– Это как?

– Да с братвой на воле не завязывался. Меня в Изгорске никто не знает. Я когда сюда заехал, сказал, что вор, так мне чуть кишки не выпустили. Потом Прохарь объяснил ситуацию. Если ты воруешь, то это совсем не значит, что вором заделался. Вор – это система, по которой надо жить. Если живешь как вор, тогда ты свой, если нет, тогда чужой. А я не чужой, хотя и не свой.

– И не будешь своим.

– Это почему? – встрепенулся Бабай.

– Против течения плывешь. Меня вот к себе на борт взял.

– Так Крыло – это еще не течение. Течение – это Прохарь. Он сказал, чтобы тебя не трогали, но к себе на разговор не позвал, – приложив палец к подбородку, задумчиво сказал парень. – Это плохо. Но, может, еще позовет. Тогда хорошо. Погано будет, если ты накосячишь, когда к нему подойдешь. Если слово неправильно скажешь – это косяк. Я бы тебе подсказал, что надо говорить, но и сам в этом не очень разбираюсь. Да и что я могу тебе посоветовать, если не знаю, что там у тебя по жизни да как? А спрашивать нельзя.

– Почему?

– А не принято здесь в душу лезть и открывать ее тоже. Давай так. Сейчас ты спать ляжешь. До ужина время есть. Потом еще придавишь чуток, а дальше я залягу. Ночью тебе спать нельзя. Сидеть будешь, смотреть. Заточки у меня нет, да я бы и не дал. Но у тебя кулак покруче заточки. Чем занимался?

– Боксом.

– В армии кем служил?

– Склады охранял.

– Плохо, что не в спецуре. Спецы машутся будь здоров и убивать умеют даже без ствола. У меня кент в спецуре служил, так он голыми руками кого угодно замочить мог. Ладно, не загружайся. Спать ложись, а я за тобой посмотрю.

В камере стояла жуткая духота, было шумно. Потное, липкое тело одолевала чесотка. Плюс к тому ненавидящие взгляды, которые бросал на Стаса Крыло. Но это не помешало парню впасть в состояние анабиоза, а затем и заснуть.

Правда, сон это был поверхностный, чуткий. Стас не знал, кто такой этот Бабай и можно ли ему доверять. Если вдруг блатные попытаются его атаковать, надо быть к этому готовым.

Стас настроился на борьбу, но при этом прекрасно понимал, что если блатные всерьез решат расправиться с ним, то ничто ему не поможет. Что ж, если так, то умрет он достойно и умолять о пощаде не станет.

Глава 23

Майор Губков направил Стасу в лицо не свет лампы, как поступали следователи в сталинские времена, а воздушную струю от вентилятора. Это было как холодный глоток воды в знойную пору.

– Что-то лето нынче жаркое, ты не находишь? – Он неторопливо достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, закурил.

– Жаркое, – не мог не согласиться Стас.

– А зима будет холодная.

– А завтра будет пятница.

– Для кого-то будет, а кто-то может до нее не дожить, – глубокомысленно изрек майор, отвернул вентилятор от Стаса и направил освежающую струю на себя.

– Это вы о чем?

– Даже не хочу об этом говорить. Жалко мне тебя, дурака. Вот завалил ты Таммуза, потом еще и Кастета, и что? А ничего. Собакам собачья смерть.

Стас вздохнул. Он уже устал отрицать это. Да и толку от его утверждений не было никакого. Что бы он ни говорил, Губков будет стоять на своем.

– И ведь отлично сработал. Ни сучка, что называется, ни задоринки.

– Вот и я говорю, что доказательств у вас нет.