Никто не хотел убивать

С этого момента все пошло как при замедленной съемке, и Голованов даже помнил развеселую компанию за столиками на эстраде, которой дирижировал наполовину лысый пятидесятилетний бобер, уже проплативший «драку в ресторане». Эта компания уже хотела не только вина и жратвы, но и зрелищ.

Голованов хорошо помнил, как «благословил» Агеева его напарник: «Ну что, Агеич, с Богом?», и Филя, демонстративно медленно наполнив водкой рюмку, также демонстративно медленно выцедил ее досуха и, покосившись на столик, за которым сидел он, Голованов, вразвалку, то и дело вытирая ладонью уголки губ, направился к столику у эстрады. Остановился, негромко рыгнул, учтиво прикрывая при этом свой рот, и довольно галантно произнес, протягивая руку к молодой, спортивного вида девахе:

«Вы позволите, мадам?»

За столиком мгновенно наступила кладбищенская тишина, потом вдруг кто-то громко хихикнул, а сидевший рядом с девушкой бугай-трехлеток пробасил:

«Она не пляшет».

Однако настырный Агеев даже внимания на него не обратил.

«И все-таки, мадам? В накладе не останетесь».

«Тебе же сказали… — приподнялся со стула бугай-трехлеток. — Ступай!»

А его сосед, на шее которого не сходился, видимо, ни один ворот даже самой распашной рубашки, добавил, давясь полуидиотским смехом:

«Квазимода, мать твою!..»

Это уже было настоящим оскорблением, тем более, насколько понял Голованов, ни о чем подобным, кажется, участники кровавого шоу не договаривались, и было видно, как сначала побелело, затем побагровело лицо Агеева, и… и его понесло на рифы.

Из-под задницы бычка-трехлетка вылетел стул, и тот с грохотом упал на пол, задев при этом своим огромным копытом ножку стола. Завизжали женщины, со звоном и грохотом на пол полетели тарелки с закуской и бутылки. Голованов успел заметить, что Агеев успел врубить вполсилы еще какому-то бычку, и в этот же момент из-за столика подхватились его «коллеги»…

Голованов покосился на пятидесятилетнего бобра-дирижера и не смог не обратить внимания на то, что и он сам, и вся его компания явно довольны заварившейся перед ними дракой. Но крайней мере, визг бабий стоял такой, что хоть уши затыкай. Сева еще подумал, что подобные шоу — вполне хлебное дело. И не податься ли ему самому в этот бизнес? С десяток подобных заказных драк — и можно будет обновить свой автопарк. Как вдруг…

Все последующее смешалось в его глазах кроваво-черными красками, и он мог воспроизвести происшедшее уже только со слов Агеева, когда тот после операционной пришел в себя.

…Страшной силы удар опустился на затылок Агеева, у него помутилось в глазах, он хотел было глотнуть побольше воздуха, и не смог.

И в этот же момент что-то острое и жаркое прошило его бок. Еще не успев сообразить толком, что же это такое, он вдруг почувствовал, как под брючный ремень сползает теплая, очень теплая струйка, и только в этот момент четко осознал, ЧТО же это такое. И понял, что это, кажется, конец.

Схватившись рукой за окровавленный бок, он круто развернулся и вдруг увидел перед собой светящиеся радостью и в то же время наполненные ненавистью глаза человека, которого он менее всего ожидал встретить в этом ресторане.

Чувствуя, как уплывает его сознание, он увидел, как сквозь плотную толпу зевак к нему пробивается Голованов, и уже из последних сил ударил своего врага в лицо. Головой. Со всей силой, которая еще оставалась в нем…

А потом… потом пришел ответ на запрос, направленный на имя Турецкого, и в «Глории» наконец-то смогли по-настоящему оценить, КОГО смог зацепить на крючок Агеев.

«…Декушев Али Ибрагимович. Активный участник бандформирований, действовавших на территории Чечни, Ингушетии и Дагестана. Отличался крайней жестокостью по отношению к захваченным пленным. В федеральном розыске с 2001 года.

Крайне опасен. При задержании может оказать самое активное сопротивление. Владеет почти всеми видами отечественного и зарубежного стрелкового оружия. Специализация — диверсант. Проходил спецподготовку на базах в Арабских Эмиратах, после чего был переброшен в отряд Хаттаба».

Спецхарактеристика: «Патологическая ненависть к “неверным” и одновременно с этим более чем скептическое отношение к мировому исламу».