Никто не придет

Несколько секунд собеседник Маши молчал, а затем дверь распахнулась на полную. Перед Машей и Стасом возник огромный парень в клетчатой байковой рубахе. Парень был рыжий и совершенно необъятный в обхвате. Глаза у него были маленькие, как у хорька, и глубоко утопленные под красноватые надбровные дуги.

– Вам комнату? – спросил парень все тем же высоким, почти женским голосом.

– Да, – ответила Маша. – Но лучше две.

– Я бы согласился и на одну, – насмешливо заметил Стас.

Маша проигнорировала его замечание. Парень посторонился, впуская гостей, и сказал:

– Проходите!

Маша и Стас вошли в просторную прихожую.

– У меня в доме три комнаты, – пропел парень своим высоким бабским голосом. – А живу я один. Две могу сдать вам. Только сперва покажите паспорта.

Маша и Стас переглянулись. Пожали плечами и достали паспорта. Парень раскрыл сперва один, потом второй. Глаза его заблестели и он пропел:

– Так вы из Москвы?

– Оттуда, – кивнул Стас.

Парень улыбнулся, обнажив крупные щербатые зубы.

– И как там, в Москве?

– Как всегда, – ответил Стас. – Жизнь кипит, бурлит и переливается всеми оттенками радуги. А как у вас, в Хамовичах? Соль и спички еще в продаже?

– Чего?

– Ничего, забудь. Сколько возьмешь за ночь постоя?

– А сколько дадите? – последовал встречный вопрос.

Данилов извлек из кармана пальто бумажник, раскрыл его, вынул тысячную купюру и протянул Васе Леванту:

– Столько хватит?

Женоподобный гигант сдвинул брови:

– Тысяча рублей?

Стас кивнул:

– Угу. Огромная тысяча, на которую можно скупить половину вашего поселка. Берешь?

– Беру, – сказал парень.

Он спрятал деньги в карман рубашки, повернулся к Маше и произнес:

– Теперь вы.

Маша полезла было в сумочку за кошельком, но Стас остановил ее, посмотрел на гиганта и проговорил:

– Друг, ты не понял. Я заплатил тебе за двоих.

– За двоих? – Вася Левант захлопал воловьими глазами. – Но ведь это была одна тысяча рублей. А вас – двое.

Стас несколько секунд размышлял, потом кивнул и сказал:

– Логично. Давай, Марь Санна, раскошеливайся. А то этот доморощенный Валуев выкинет нас на улицу.

Маша достала из бумажника тысячерублевку и вручила ее гиганту. Купюра тут же исчезла в кармане его клетчатой рубахи. Он довольно улыбнулся своими толстыми губами и пропел бабским голосом:

– Идемте, покажу вам комнаты!

Комнаты оказались тесными клетушками без окон. В одной была тахта, в другой – старенькая кушетка, накрытая покрывалом с оленями. Обои здесь были неопределенного цвета, такие же, как во всем доме, и сильно обшарпанные.

Проходя по комнатам, Маша заметила там и тут темные квадраты на обоях. Видимо, раньше там висели постеры или фотографии, но потом их по неведомой причине сняли. Выглядело это довольно неприятно.

– Ну? – спросил верзила. – Как вам комнаты?

Стас приподнял брови:

– Друг, ты это серьезно? Это ж не комнаты, это…

– Стас, – оборвала Маша.

Он проворчал что-то невразумительное и сказал:

– Объясни тогда сама этому остолопу.

Маша повернулась к Васе Леванту, улыбнулась и проговорила:

– Нам все нравится. Мы остаемся. – Она протянула руку: – Можно ключи?

– Ключи я вам не дам, – ответил верзила.

– Как же нам пользоваться нашими комнатами, если у нас не будет ключей? – удивленно спросила Маша.

– Я всегда дома.

– А если вы отлучитесь в магазин?

– Тогда вам придется подождать у двери.

Данилов выдвинулся вперед, посмотрел на верзилу снизу-вверх и сухо проговорил:

– Послушай, что я тебе скажу, мамонтенок…

– Стас, это только до завтра, – снова перебила его Маша. – У нас нет времени искать другое жилье.

– Ладно, – вынужден был согласиться Стас. Снова глянул на верзилу и хмуро добавил: – Только улыбку с рожи сотри. Для радости у нас мало поводов.

Левант пожал медвежьими плечами, повернулся и укосолапил в гостиную, предоставив гостям располагаться так, как они пожелают.

Маша опустилась на тахту.

– Надо принести сумку из прихожей, – сказала она.

– Да, сейчас схожу, – отозвался Стас.

И вдруг Маша насторожилась, втянула ноздрями воздух.

– Что случилось, Марусь? – мгновенно отреагировал Стас.

Она не ответила. Нагнулась и пошарила взглядом по деревянному полу. Потом протянула руку, взяла с пола щепоть не то пыли, не то грязи, поднесла к лицу, понюхала, растерла между пальцами и снова понюхала.

– Маш? – удивленно проговорил Стас.

Она отряхнула руки и сказала:

– Глеб был здесь.

– Почему ты так решила?

– Табак.

– Ты нашла на полу табак?

Она кивнула:

– Да.

– И что? – скептически проговорил Данилов. – Мало ли кто мог просыпать здесь табак.

– Это особый сорт. Смесь вирджинии, черного кавендиша и перика. Легкий привкус вишни. Стоит раз в двадцать дороже ординарного трубочного табака. Но к нему Глеб еще добавляет немного кипрской латакии. Это его собственный рецепт смешивания.

Стас подозрительно прищурился.

– Ты все это ноздрями учуяла? – недоверчиво спросил он. – Или просто морочишь мне голову?

– Я живу с Глебом уже год и знаю все его привычки. Он сам делает себе коктейли, сам составляет купаж табака. На свой вкус. И еще: у меня отличное обоняние, о чем ты давно знаешь.

– Знаю, – вынужден был признать Стас.