Никто не придет

«В тот день люди праздновали День города, – вспомнила она слова Ильи Львовича Рутберга. – Как я уже говорил, в то время наш поселок еще считался городом. Люди пили от радости, мой брат – от горя. Они готовились к новой жизни, он – доживал свои последние минуты… Горькая ирония судьбы…»

Тысяча девятьсот девяносто пятый год представлялся Маше чем-то вроде отправной точки всех последующих событий, как положительных, так и жутких. Значит, было что-то такое, что связывало все эти события воедино. Убийство Киры Рутберг, гибель егеря Демидова и ученого Рутберга. Даты на надгробиях… Водохранилище…

Из задумчивости Машу Любимову вывел звук проезжающего мимо автомобиля – урчание мотора, шелест шин.

Пора было поспешить.

Она аккуратно сложила тетради на полки, стараясь не нарушить порядок. Затем повернулась и быстро выскользнула из кирпичного сарайчика. Дверь за собой она просто защелкнула.

4

Полицейская машина едва не сбила Нину Чадову с ног. Девушка отпрыгнула в сторону и сердито крикнула:

– Смотрите, куда едете!

Затем повернулась и быстро зашагала по темной, едва освещенной фонарями улице по направлению к лесу.

Сидевший в машине майор Воробьев снял фуражку и бросил ее на заднее сиденье, затем высунул голову в окно и позвал:

– Нина!

– Чего вам?

– Остановись!

Нина продолжала идти.

– Да остановись, говорю!

– Зачем? – огрызнулась она через плечо.

– Есть разговор. Да постой ты, чертяка!

Нина остановилась, резко повернулась к машине и крикнула:

– Ну, что вам всем от меня надо?

– Сядь в машину, – спокойным голосом приказал майор Воробьев.

– Зачем!

– Садись, говорю! Или хочешь, чтобы я надел на тебя наручники и сунул в машину насильно?

– Вы не имеете права!

– Да ну?

Несколько секунд полицейский и девушка смотрели друг другу в глаза. Потом Нина отвела взгляд и нехотя зашагала к машине. Майор распахнул перед ней дверцу.

– Забирайся.

Нина села рядом с Воробьевым и насупилась.

– Что так поздно делаешь на улице? – осведомился майор Воробьев.

– Не ваше дело, – огрызнулась Нина.

Он нахмурился.

– Ты мне, дочка, не хами. Лучше скажи: тебе не стыдно?

– Чего?

– Накрасилась, как городская проститутка. И юбку напялила выше колен. Не боишься задницу-то простудить?

– Моя задница – что хочу, то и делаю.

Майор Воробьев усмехнулся:

– С этим не поспоришь. Давай-ка пристегнись.

– Зачем?

– Затем, что правила требуют. Пристегнись, сказал!

Нина строптиво фыркнула, но подчинилась. Воробьев тронул машину с места.

– Куда мы едем? – спросила девушка.

– Туда, где тебя ждет твой суженый.

Нина округлила глаза от изумления:

– Кто-о?

– Твой сводный брат Степка. Ты ведь шла к нему на свидание?

Нина справилась с изумлением, покачала головой и проговорила с желчной усмешкой:

– Это вы что-то попутали, дядь Вить.

Майор Воробьев дружелюбно улыбнулся.

– Я обо всем знаю, дочка. О том, что ты в него втюрилась, да и он… Если хочешь знать мое мнение, ничего страшного в этом нет, вы же не кровные брат с сестрой. Я желаю вам обоим счастья, поэтому хочу помочь. К тому же… Степка сам попросил меня.

Лицо Нины снова вытянулось от удивления.

– Степа вас попросил?

Майор кивнул:

– Угу. И не смотри на меня такими глазищами. Степан – мой крестник. Я всегда говорил, что, если у него возникнут трудности, он может ко мне прийти. И он пришел. Скажу прямо: я не одобряю ночных встреч вдалеке от дома. Но надеюсь, что все это закончится веселой свадьбой.

Нина все еще не могла прийти в себя.

– Это правда? – недоверчиво спросила она после паузы.

– Что именно?

– Что Степан попросил вас привезти меня к нему?

– Правда, – кивнул майор. – Ты же знаешь, гулять по улицам в это время небезопасно. Он заботится о тебе. Ну, и я, в меру своих сил, тоже. Кстати, мы подъезжаем. Он ведь здесь назначил тебе встречу?

– Да, – рассеянно проговорила Нина.

– Думаю, он уже ждет. Вот как мы поступим, дочка. Я подожду вас в машине… недолго, минут двадцать. А потом отвезу по домам.

Нина захлопала глазами.

– Дядь Вить, а вы здоровы? – спросила она.

– Знаю, знаю, – устало проговорил Воробьев. – Знаю, что это на меня не похоже. Вы, ребята, думаете, что я зверь, изверг, волкодав. И того не понимаете, что у меня тоже есть чувства. Пойми, дурында, ты же мне как родная. И Степка тоже. Я вас с пеленок знаю.

Нина оттаяла.

– Спасибо вам, дядь Вить, – проговорила она дрогнувшим от благодарности голосом.

Майор добродушно хмыкнул.

– Да не за что. Иди уже. Только недолго там, договорились?

– Договорились.

Нина вышла из машины и зашагала к зарослям ракитника. В кармане ее куртки лежала записка от Степы, отпечатанная на машинке. (Степка любил старые пишущие машинки и даже сам чинил их на заднем дворе бакалейного магазина.) Он просил Нину прийти сюда, в это место, для важного разговора, и Нина… Нина чувствовала себя окрыленной.

…Майор Воробьев посидел немного в машине, а затем открыл дверцу, выскользнул из салона и двинулся следом за Ниной.

Подошел к ней вплотную и спросил:

– Что? Нету?

Нина вздрогнула от неожиданности и рассеянно ответила:

– Нету.

– Может, опаздывает?

– Может.

Майор поежился от холодного ветра.