Никто не придет

Глеб пожал плечами и отвернулся, снова устремив взгляд на дорогу перед собой, и тут он увидел черную птицу, которая летела впереди – метрах в пятнадцати перед машиной. Казалось, что она просто висит в воздухе, лениво взмахивая крыльями. Птица двигалась с той же скоростью, что и автомобиль, – она не уменьшалась и не увеличивалась, и Глебу это показалось странным. Впрочем, продолжалось это недолго: спустя секунд десять птица (а Глеб уже понял, что это была ворона) взмыла в воздух и скрылась из глаз.

Впереди показалась заправка. Глеб сбросил скорость.

Когда машина остановилась, навстречу ей вышел худой, угрюмый подросток в красной бейсболке.

– Привет! – сказал ему Глеб, выбираясь из салона.

Парень никак не ответил на приветствие.

– Девяносто пятый, полный бак, – распорядился Глеб.

Парень кивнул и принялся за работу. Глеб огляделся. Рядом с заправкой располагалось небольшое кафе с банальным названием «Придорожное». Глеб решил, что не будет ничего дурного, если после четырех часов езды он не только заправит машину бензином, но и съест кусок пиццы (ну, или что тут у них подают) и запьет его чашкой крепкого горячего кофе (пусть даже растворимого).

На двери кафе висела табличка «Закрыто», но Глеб ее проигнорировал.

В кафе было пусто. Об оконное стекло с монотонным жужжанием билась вялая муха.

– Здравствуйте! – громко сказал Глеб.

– И тебе не хворать, – отозвался ворчливый голос.

Из подсобки вышел толстый старик с такими же голубыми, выпуклыми глазами, как у мальчика с заправки, и в такой же красной бейсболке. Глянул на Корсака недовольным, неприветливым взглядом и пояснил причину своего недовольства:

– Вообще-то мы уже закрыты.

– Да, я видел табличку. Но я подумал, что, может быть, вы согласитесь сделать для меня чашку кофе. Я готов заплатить по тройному тарифу.

Старик прищурился и насмешливо уточнил:

– Так ты богач?

– Не совсем. Но на кофе хватит. Даже на чаевые останется.

– Ладно, уговорил.

Старик включил в розетку электрочайник, стоявший на барной стойке. Глеб закурил.

– Сколько отсюда до Хамовичей? – поинтересовался он.

– Недалеко, – ответил старик, открывая банку с кофе.

– Вы сами оттуда?

– Нет. У меня дом за заправкой. Там и живу.

Закипел чайник. Старик, немного повозившись, поставил перед Глебом чашку с черным кофе. На боку белой чашки было написано красными буквами «Мы вам рады!»

Лицо старика, однако, говорило об обратом.

Кофе, как и следовало ожидать, был дрянной. Но после нескольких часов непрерывной езды Глеб был рад и такому.

– Живете анахоретом? – поинтересовался он, размешивая ложечкой сахар.

– Что-то вроде того.

– А на заправке ваш сынишка?

– Внук.

– Он живет с вами?

– Угу.

Глеб отхлебнул кофе.

– Дорога к вашему поселку неважная, сплошь ямы да буераки.

– Это ты скажи мэру нашего района, когда будешь брать у него интервью.

– Интервью?

– Угу. Или как вы там называете это дело – когда два недоумка болтают о разной ерунде, а потом их разговор пропечатывают в газетенке, которая годится только на то, чтобы зад подтереть.

Глеб усмехнулся:

– Ясно. Значит, вы решили, что я журналист.

– А кто еще попрется в нашу глухомань? Нынче в столицах модно тискать статейки про провинциальных идиотов. В разделе «Они тоже люди».

– Это верно, – согласился Глеб. – Но я не журналист.

– А кто ж тогда? – прищурился хозяин кафе.

– Я писатель. Ищу тихое местечко в средней полосе, чтобы завершить свой новый роман.

– Вот оно что. – Старик ухмыльнулся. – Выходит, писатели – такие же никчемные и безмозглые болтуны, как и журналисты.

Глеб как раз вставлял в губы новую сигарету. Он удивленно посмотрел на старика и спросил:

– Почему же безмозглые?

– Потому что у нас тут не курорт. Ни пансионатов, ни домов отдыха. Обычная дыра.

Глеб закурил. Потом достал из кармана одну из свадебных фотографий и положил перед хозяином кафе.

– Знаете их?

Старик взглянул на снимок, прищурился и неприязненно спросил:

– Откуда это у тебя?

– Случайно попала в руки. Так вы их знаете?

Он мотнул головой:

– Нет.

– Сказали как отрезали, – усмехнулся Корсак. – Но они стоят возле указателя.

– И что с того? Мало ли кто стоит возле указателей. Ты тоже можешь сфотографироваться возле указателя, а я даже имени твоего не знаю. И узнавать не хочу.

Хозяин кафе снял красную бейсболку, промокнул седую, лысоватую голову платком и снова водрузил бейсболку на прежнее место.

– Ты давай, – снова заговорил он, – допивай свой кофе и отчаливай. У меня еще дел по горло.

– Не очень-то это вежливо – выгонять клиента, – заметил Глеб.

– А я тебе не друг, не брат и не сват, чтобы перед тобой высекать. Сказано – закрываю, значит, закрываю.

– Ладно, отец, не сердись. Уже ухожу.

Глеб затушил сигарету в пепельнице, залпом допил кофе и спустился с высокого барного стула. Спрятал фотографию в карман плаща.

Когда он повернулся, чтобы идти, хозяин кафе окликнул его:

– Слышь-ка!

Глеб обернулся:

– Что?

– Не надо тебе туда ездить, парень. Возвращайся в свою Москву.

– Это почему же?

– Народу в поселке осталось мало, все друг друга знают и живут тесной общиной. Заезжим гастролерам там точно делать нечего.