Никто не узнает

— Мы собираемся в "Монополию" играть. Вы будете?

— Угу, — Ника сделала еще одну затяжку и затушила сигарету. — Маша, ты идешь?

— Да, — кивнула та, пытаясь улыбаться. Машка знала точно — теперь в одном по крайней мере они с Лисом заодно — в нелюбви к Нике! Машка не могла ей простить, того, что Ника сначала влезла ей в душу, а удовлетворив любопытство, подняла на смех.

Во время игры Лис Машку совсем не замечал. И это было даже больнее, чем все слова всех его друзей вместе взятых. Не выдержав этой пытки невниманием, Машка ушла в комнату под лестницей. Легла на кровать поверх одеяла, созерцала потолок, тихо плакала, слушала гул голосов за дверью.

— Лис, а ты не хочешь поговорить с Марией? — поинтересовалась Ника, когда девушка ушла.

— О чем?

— Тебе лучше знать.

Лис собирался ответить Нике колкостью, но тут Берта объявила:

— Лис, ты банкрот!

— Отличная новость, — усмехнулся Лис. — Пойду спать… Это лучше, чем слушать ваши нравоучения.

Вошел. В комнате полумрак. Из светильников — снег за окном. Машка свернулась клубком на кровати.

— Спишь? — спросил Лис.

— Нет.

Он понял по голосу что она плачет.

— Что случилось? — Лис сел на край кровати и облокотился о металлическую, со старомодными шарами, спинку.

— Ничего интересного!

— Да? — Лис помолчал. — Нафига ты к Максу поехала?

— Хотела тебя увидеть, — просто сказала она. — Он сказал, что ты там будешь, а когда я поняла, что это ловушка, было уже поздно.

— Странная ты, — сказал Лис просто что бы что-то сказать.

— Странная? — Машка резко села на кровати, смотрела Лису в лицо блестящими от слез глазами. — Я не странная! Я люблю тебя! Ты этого разве не видишь?! Люблю! И ты мне нужен! Нужен! Глаза твои, губы… Все!

— Ну так пользуйся, пока я здесь, — ухмыльнулся Лис. Его слова были верхом цинизма.

Машку даже передернуло.

— Я знала, что ты не поймешь.

— Ой, только не надо строить тут из себя невинность!

— Я же нормально с тобой говорила! А вы тут все, все одинаковые, сначала в душу лезете, а потом плюете туда!

— Слушай, чего ты от меня хочешь? — возмутился Лис. — По-моему я и так многое для тебя делаю.

— Ты боишься! Вцепился в свое прошлое и не желаешь больше ничего замечать! Всего боишься! Со мной быть, без меня! Друзей своих боишься — вдруг они тебя слабаком считать будут!

— Все! Я сыт твоими дикими теориями! Я хочу спать.

Лис демонстративно встал с кровати и переместился на маленький узкий диван.

Ника сидела у Яна дома. С чашкой ароматного кофе в руках она рассуждала:

— Мы отлично провели время у Милены на даче. Я себя чувствую как будто обновленной. Все же город давит своей суетой и шумом. И воздух здесь конечно…

— Ник, я завтра уезжаю, — неожиданно сказал Ян.

— Что? Уезжаешь? Куда? — с Никиного лица сошло безмятежное счастье.

— Ну, я же говорил. Это программа лечения. Посещать их раз в пол года. Меня не будет две недели или больше, я еще точно не знаю. Надо позвонить, уточнить.

— Ян? — Ника чувствовала что вот-вот разревется. — Ян, почему ты мне раньше не сказал? Ян…

— Вчера было не до этого…

— Янечек, — Ника отставила кофе и обняла парня. Не скрывала слез. — Ян, я так не хочу… Не хочу быть тут без тебя…

— Ник, ну не надо… Время пролетит быстро, ты даже соскучиться не успеешь.

— Ян, — Ника расплакалась. — Я не хочу! Не хочу, что бы ты уезжал!

— Малыш, ну это же не катастрофа, это необходимость и все. Ника, не плачь, оставь немного слез для вокзала, — Ян старался шутить.

— Не могу, — пожаловалась Ника поднимая на него покрасневшее от слез, и из-за этого жалкое и некрасивое лицо. — Не могу… У меня предчувствие нехорошее и… и… Я не хочу тебя отпускать!

— Никуша, глупости какие. Все хорошо будет. Все лишь две недели. Что может измениться?

Оба знали, что все может измениться в одно мгновение, но гнали от себя эти мысли.

Глеб вызвался отвезти Яна на вокзал. Кроме него и Ники никто больше не провожал. Ян сам так захотел. Он не любил этих вокзальных прощаний с объятиями и напутствиями. Ника обещала оставить слезы дома, но не выдержала и разревелась. Не могла успокоиться пока поезд не скрылся вдали. После этого она промокнула лицо платочком и так уже в пятнах потекшей косметики, и достав из сумочки сигареты, закурила.

— Мне нужно прийти в себя, — пробормотала она, словно извиняясь перед Глебом.

— Все нормально, — ответил он. — Может, я тебя не сразу домой отвезу? Может быть поедем куда-нибудь выпьем?

— Ты за рулем, — заметила Ника и попыталась пошутить. — И… Ты меня клеишь что ли?

— И в мыслях небыло.

— Что тогда?

— Разговор есть.

Они сидели за столиком небольшого кафе в центре. Ника согревалась стаканом сладкого красного вина, а Глеб двойным "Эспрессо".

— О чем разговор? — спросила Ника.

— О тебе, — Глеб не мог подобрать слов для начала.

— И что со мной не так?

— Ника, вчера вечером мне позвонил какой-то незнакомый тип и потребовал что бы я помог ему разбить ваши с Яном отношения.

Далее Глеб рассказал и о том, благодаря чему собственно они оказались на даче, и о характере звонков, и о необычайной осведомленности мистера Икс. Закончил он словами:

— Учитывая все это я уверен, что ты имеешь ко всему самое прямое отношение.