Никто не виноват

— А я- то живая и мне не все равно. Я не могу так, радоваться счастью, когда она там, в земле.

— Дина, не надо так, я не мальчик, я достаточно прожил на свете, поэтому, если говорю, люблю, значит, люблю.

— Я убийца и ты, чтобы ни говорил, в душе будешь меня осуждать.

— А мешок с деньгами не будет?

— Мы с ним из одного теста. Он замаран, как и я.

Два человека шли по степной траве, мужчина катил велосипед, молодая женщина проводила рукой по шелковистым кисточкам ковыля, теперь, когда серьёзный разговор остался позади, говорили о всяких мелочах.

— Что, не ожидала? Это тебе подарок.

— Да я обалдела, когда ты его из багажника вытащил. Тысячу лет на велосипеде не каталась.

— Пользуйся, Бека надо научить. Кстати, зря ты его во дворе оставила, надо было дома закрыть.

— С ним же Мальчик, если задержусь, он в его будке поспит.

— Да уж, мало кто может похвастать таким домиком из сосновых бревен. Мальчик твой в ипотеку, наверно, залез по уши.

— Ха- ха, завидуй молча.

— Садись, Дина, прокачу с ветерком, обновим подарок.

— Давай.

Дина устроилась на сиденье, размером поменьше, прикрепленной к раме, Айдар поставил ногу на педаль и оттолкнулся. Ехали молча, пока Айдар осторожным движением губ не прикоснулся к шее спутницы.

— Надо же, как во сне. Значит, это ты.

— И кто я?

— Тот, кто мне предназначен. Мне с четырнадцати лет снится сон, мы катаемся на велосипеде и тот, кто меня везет, целует меня в шею, нежно. Я не вижу его лица, но точно знаю, это он, мужчина из прошлой жизни. Я жду его всю жизнь, и он меня ищет по всей Земле.

— Дин, ты не шутишь? Это все я? Выходит, мы встретились. Так почему мы не вместе?

— Мы вместе, ходим, дышим. Что еще нужно для счастья? Ты знаешь, что есть я. Я знаю, что есть ты.

— Ты вышла замуж за другого.

— Это ничего не меняет. Любовь это не отменяет. А иногда я жалею, что повстречала тебя. Жила бы и горя не знала.

— А я, наоборот, счастлив, что судьба подарила мне эту позднюю любовь. Прошу тебя, Дина, об одном: не позволяй никому катать тебя на велосипеде.

— Подписано, — негромко рассмеялась Дина, — не грусти, мы будем счастливы, дети родятся.

— А, понял, не в этой жизни. А если твой ненароком копыта откинет, какие шансы у меня?

— Отвечу тебе как пушкинская Татьяна: «Но я другому отдана. И буду век ему верна.»

— И что же нам делать?

— Жить и радоваться жизни. Пока есть время. Но на всякий случай, продумаем план, знаки какие- нибудь, чтобы узнать друг друга в следующей жизни.

— Не хочу я следующей жизни, я с этой еще не разобрался.

— Хорошо, еще успеем поговорить. А вот и развалины. Что здесь было раньше?

— Склады, странное место для встречи и опасное. Ты свой пистолет взяла?

— Оружие всегда при мне, но оно не поможет, если придет час.

Раздались два громких хлопка. Двое молодых мужчин вышли из- за полу обвалившейся стены.

— Это точно, лапуля, оружие бы вам не помогло.

— Ты что, бля, укокошил их?

— Не бзди, брателло. Ранил влегкую. Он отрубился, девку стукни чем- нибудь по кумполу, а то черт знает. Давай, тащи их туда, положим их в одну линию, башка к башке. Пусть побазарят перед смертью. Ну, что стоишь, как баран, хватай за ноги, мужика сначала, руки свяжи ему, пока не очухался.

— Взрывчатку куда крепить?

— К его рукам, ее не связывай, пусть граблями за его держится. Время на сколько установил?

— На час.

— Куда час, полчаса хватит, еще уползет девка.

— Не уползет, она его любит.

— Ой, бля, умник, ставь, грю, на полчаса. Хозяин сказал, чтоб помучились перед тем, как на куски разлетятся.

Тот, что помоложе, начал возиться с самодельной бомбой, напевая что- то под нос, потом задумался и вернул часовой механизм на прежде установленное время. Посмотрел на девушку и подумал: «не уползет, с ним останется».

Когда они уходили, старшему из братьев, показалось, что внутри огромных кустов ивняка кто- то притаился и наблюдает за ними. Он поежился от страха, выползшего из глубин живота и огляделся.

— Ничего не видел?

— Нет, но вроде собака тявкнула или лиса, может.

— Потопали, мы свое дело сделали. Пусть бабло гонит.

Спустя четверть часа Дина пришла в себя, с трудом ощупала голову, плечо ныло и кровило. Слегка подергала за руки Айдара, он поднял голову и открыл глаза.

— Дина, ты еще здесь, уходи сейчас же, я приказываю!

— Уйдем вместе.

— Я встать не могу, я сегодня умру, Дина, уходи, прошу тебя, — превозмогая боль, сцепив зубы, умолял ее о невозможном.

— Тогда и мне жить незачем. Я попробую отцепить, если мы не выберемся, помолюсь, чтобы моего сыночка не оставили одного. Вся надежда — опять эта надежда — на благородство моего мужа, — бормотала Дина, предпринимая одну тщетную попытку за другой освободить Айдара.

— Пожалуйста, Дина, какая же ты упрямая. Уходи, ты должна жить и воспитывать сына.

В ответ она, напротив, подтянулась еще ближе, пальцами нежно прикасаясь к рукам мужчины.

— Айдар, давай поговорим о другом. Помечтаем, как встретимся в другой жизни, как узнаем друг друга. Только мое второе рождение состоится через несколько тысяч лет.

— Почему?